Дмитрий Поляшенко - Тени у порога

Трайнис навалился локтями на стол и усмехаясь поглядел на Романа.

Роман покосился на него, со вздохом зачерпнул из тарелки и отправил ложку в рот.

— На, на. Вот. — Он выразительно пожевал.

— Так, хорошо, — кивнул Трайнис. — Мне нужна сильная команда. А еще ложечку сможешь?

Вадковский облизал ложку и ткнул ею в сторону экрана.

— Слушай, Гинтас, такая задача. Если мы в автономе, условия нестабильны и я даю кораблю альтернативный вариант?

— Тогда приоритет будет у кратчайшего решения, но не у лучшего. Скажем, ты, Рома, падаешь в овраг. Учти, на отсталых планетах такие жуткие овраги! — Трайнис схватился за голову. — Чувствуешь, как ты жевать стал быстрее?

— Гинтас, ты когда-нибудь видел летающую тарелку? — спросил Вадковский.

— Я думал, ты специализируешься по карманам и табуреткам. Разве нет? Так вот, в овраг. Тут тебе надо не рассчитывать, как бы упасть точно на ноги на дно оврага, а нужно срочно хвататься всеми руками за все, что растет на склоне. Порванная одежда и царапины не в счет.

— Понял, — сказал Вадковский и откинулся на стуле. — Да, летели бы мы сейчас вверх кармашками.

— Что у вас там случилось? — не отрывая глаз от суетливых пузырьков в стакане спросил Лядов.

— Обломок какой-то, — поморщился Вадковский. — Но маленький и слишком быстрый. Наверное, метеорит. Корабль такую заячью петлю сделал, отклоняясь, ты бы видел!

Трайнис снял локти со стола и занялся вторым, пробормотав:

— Никуда бы мы сейчас не летели.

Лядов залпом допил «снежок».

— Да не хочу я больше есть! — воскликнул Вадковский и отодвинул тарелку. — Повар, десерт. Экран, общий обзор.

Пропала картинка, передаваемая из рубки, уступив место чужим созвездиям с голубовато-туманным шаром Камеи во весь экран.

Вадковский взгромоздил ноги на стол и принялся за вишневое желе. Лицо его разгладилось.

— Ну и работка, — пробормотал он. — Лучше сидеть дома и писать мемуары.

— Для начала придется полетать лет этак тридцать, — заметил Трайнис. — Чтобы было что вспоминать.

— Ну, можно же сочинить, — пожал плечами Вадковский. — Ты даже не представляешь, сколько насочиняли.

— Это уже не мемуары.

Лядов вдруг ахнул. Вадковский и Трайнис повернули головы.

— А что сказал о нем корабль?

Трайнис покашлял:

— Да нет. Слава, автопилот и защиту я сразу же включил. А корабль... толком он не сказал ничего. Не успел проанализировать. Шальной бродяга...

— Бандюга, — вставил Вадковский.

— ...пересекающимся курсом, выскочил из-за планеты. Я хочу сказать, что скорость у него была гораздо больше орбитальной. Он не болтался на орбите Камеи, а непонятным образом появился именно из-за планеты, словно выскочил из-за угла.

Вадковский вонзил ложечку в желе:

— Слушайте, специалисты, что с кораблем? Что значит «не успел проанализировать»? На борту что-то отказало? Имей этот булыжник даже вторую звездную скорость, у корабля все равно было бы несколько секунд на анализ.

— А что с кораблем? — не понял Трайнис. — С ним полный порядок. И не такое еще бывает. Полистай «Аномальный архив».

— Это я понимаю. Но...

— Мы наверняка стали частью «Архива».

— Гинтас, я серьезно.

— Конечно, все очень странно. Я прикинул — это мог быть галактический астероид, летевший в тени Камеи, в слепой зоне, с той стороны шарика. Она же и отклонила его от курса. Возможно, был атмосферный рикошет. В любом случае нам остается строить догадки — машине мало данных. Однако совершенно точно, что вероятность такого события ничтожна.

— Галактический астероид? — спросил Лядов. — Какая же у него была скорость?

Трайнис подумал и медленно проговорил:

— Корабль не успел его проанализировать полностью, но кое-что зафиксировал. Так вот, скорость изменялась... — Трайнис покрутил головой. — Это нелепо.

— Корабль в порядке, — твердо сказал Лядов. — Значит, действительно имел место атмосферный рикошет. Изменился курс, скорость упала.

— Скорость выросла, — нехотя возразил Трайнис.

Несколько секунд в кают-компании висела тишина.

— Не понимаю, — сказал Вадковский. — Если система слежения в порядке, то почему он был неожиданным для корабля? Он же летел, а не появился из пустоты.

— Сейчас меня другое волнует, — тихо сказал Трайнис. — Не слишком ли круто начинается путешествие?

Лядов, кусая ногти, пробормотал:

— Гинтас, что же это такое?

Трайнис в полном недоумении молча развел руками. Ему показалось, что Лядов сейчас предложит вернуться, но тот молчал.

Лядов опустил голову.

Гинтас решил помочь ему выйти из затруднения и предложить лечь на обратный курс. Заготовив фразу, он увидел упрямо закушенную губу и опять промолчал. Он чувствовал, что Лядов ни в чем не сомневается и не повернет назад. Такого упорства Трайнис не мог понять. Не две подряд опаснейших ситуации — угнетало Лядова что-то совсем другое. Мечта его реализовывалась, но радости он не выказывал. Томительное напряжение прорывалось то в жесте, то в интонации. Что-то здесь не так. Не надул ли их Славка своим вымышленным побегом? Куда и зачем он направлялся с Земли на самом деле?

Молчание в кают-компании потяжелело.

— Эх! — Вадковский шумно потянулся. — Ух. — Протяжно зевнул: — А-а... — Помотал головой и потер лицо. — Б-р-р...

— Ну еще какой-нибудь звук издай, — попросил Трайнис, — поднатужься.

Вадковский, моргая красными глазами, посмотрел на Трайниса.

— Спать ты хочешь, — сделал вывод Трайнис. — Всхрапни.

— А все-таки, что же теперь? — спросил Вадковский.

— С чем, Ромочка?

— Ну, астероид странный, корабль туда же...

— Астероид улетел. Корабль летит вместе с нами. Все хорошо.

Вадковский непонимающе смотрел на Трайниса.

— Скоро информационный облет и будем прикамеиваться, — невозмутимо продолжал Трайнис. — Прикамеивать буду я, лично. Вот этими вот руками. А тебя, Рома, я прикамею одной рукой. Тебя куда прикажешь прикамеить, в какое место?

Вадковский зевнул и закрыл глаза.

— Хорошо, что все это мне снится, — с улыбкой сказал он. — А то бы я тебе, Гинтас, оторвал спинной карман.

— Да что ты, Рома! Ты прямо какой-то карманных дел мастер, — ужаснулся Трайнис.

— Скорее уж заплечных. Карман-то у тебя на спине.

Они замолчали, одновременно посмотрев на Лядова. Тот сидел, окаменев, глядя на зажатый в кулаке пустой стакан. Упругие стенки медленно прогибались под пальцами. Стакан уже напоминал песочные часы.

Вадковский возвел глаза к потолку.

Трайнис энергично пошевелил губами и требовательно поглядел на Романа.

Вадковский громко прокашлялся, завозился в кресле, уронил ложку, попытался ее поднять, не снимая ноги со стола, и чуть не упал вместе с креслом.

— М-да, — в сердцах сказал Трайнис, наблюдая за его эскападой. Поднял ложку и сунул Роману в руки.