Дмитрий Поляшенко - Тени у порога

Все трое двигались медленно, словно собирались этой ночью залечь в спячку.

Костер разгорался. Искры, танцуя, стремительно уносились вверх. Лядов, улыбаясь, глядел в огонь. Он соорудил лежанку посреди травы, поближе к огню. В его глазах неподдельное счастье плясало двумя маленькими кострами. Давно он не был таким умиротворенным, а может быть, даже счастливым.

Большой мир исчез за пределами круга трепетного света. Темная чаща невозмутимых деревьев-великанов пропала. Остался маленький мирок, как раз для трех человек и одного костра. В маленький мир бочком вступили несколько ближайших деревьев-великанов и склонили над людьми на огромной высоте свои головы-кроны.

Пропало чужое небо с неназванными созвездиями. Пропало прошлое — их прошлое, спокойная жизнь на планете Земля. Они вдруг оказались у этого костра — не было к живому огню долгого пути. Костер был всегда. И всегда, во все эпохи люди неподвижно смотрели на танец огненных языков, лижущих недосягаемую холодную бездну над их головами.

— Эй, прогрессор, держи. — Трайнис бросил Вадковскому пару брикетов, маленький цилиндр и прозрачную сверкающую флягу. — Постой-ка... Что это у тебя?

— Где? — сонно спросил Роман. Его развезло от тепла. Он даже не заметил, куда упали упаковки с пищей.

— Ладонь покажи. — Трайнис вскочил на корточки, схватил Вадковского за руку, повернул огню. Кожа была содрана в кровь. Вокруг раны чернела грязь, вперемешку с засохшими бурыми натеками. Гинтас торопливо полез в оттопыренный карман своего комбинезона. — Как дети, честное слово. Слава, покорми, пожалуйста, этого естествоиспытателя.

Лядов вскрыл упаковки с концентратами, откупорил и вдавил в дерн флягу, чтобы не опрокинулась:

— Ты сегодня хорошо потрудился. Угощайся, Рома.

— Угу, и в награду получает пищу из рук. — Трайнис поливал из бело-синего флакончика жесткую ладонь Вадковского — пальцы того так и норовили скрючиться вокруг выскользнувшей рукоятки. — Думать надо всегда. Это единственное, чем надо заниматься. А если бы ты себе руку пропорол? У нас тут нет кибер-хирурга.

— Да ладно тебе. Все пройдет. Ай!.. И потом, здесь нет не только кибер-хирурга, но и вредных микроорганизмов.

— Это еще не известно. Не дергайся. Разведи пальцы! Ты левой свободно владеешь?

— А меня Слава обещал сменить. — Вадковский подмигнул Лядову над костром. — Нормально владею.

— Береги руку, Рома, — подозрительно ласково сказал Трайнис и сердито оттолкнул кисть Вадковского. — Все. Полчаса не шевели. Приятного аппетита.

Лядов недоверчиво покосился на Трайниса, но ничего не сказал.

Гинтас зубами содрал упаковку — сенсор вскрытия не работал — и впился в концентрат.

— Шашлычок бы сделать, — сказал Лядов, неторопливо жуя. Видно было, что не замечает он вкуса сублимированной пищи, продолжая пребывать в умиротворенно-счастливом состояний. — Вино есть. Но в нашей ситуации вино тоже стало НЗ.

— Слава, если честно — доволен? — спросил Вадковский, принимаясь за цилиндрик с чем-то фруктово-витаминным. Мясной и овощной концентраты были непривычны на вкус, но опустошенный желудок, приняв первые кусочки, вдруг очнулся и стал просить еще и еще этих жестких, терпких кусочков, в которые так приятно впиваться и перемалывать зубами, чей ускользающий вкус хочется ощущать вновь и вновь. Впрочем, насыщение было очень быстрым. Роман уронил руку с наполовину опустошенными «фруктами». — Уф... Слава, ты чего-нибудь такого и ждал? Костер, еда грязными руками, ночевка на земле.

Лядов с застывшей смутной улыбкой не мигая глядел в огонь. На щеке след от золы, в спутанной упавшей на лоб челке что-то первобытно-пиратское.

— Не знаю. Не пойму. Это очень здорово, что мы сейчас здесь, возле этого огня. — Он поднял мечтательный взгляд к кронам. — Но я и не подозревал, что так случится. Если бы знал — на Земле перед вылетом заказал бы компас.

— О! — сквозь жевание воскликнул Трайнис и энергично закивал.

— А может быть, в голове еще не уложилось. Мы оказались в этом странном месте так быстро, что мозг до сих пор глядит на окружающее с удивлением. Хотя это не сон, не бред. Вон и порезаться можно. Самая что ни на есть реальность. Не пойму. Ушли мы с Земли очень хорошо, согласитесь. Грамотно. Вот и костер — здорово. Зарубки и бег по ночному лесу — гениально. Все-таки получилось.

Лядов вдруг нахмурился и опустил голову.

— Да уж. — Вадковский пошевелил пальцами, стянутыми затвердевшим и потемневшим биопластом. — Осталось выпить вина и пострелять. Что у тебя там еще в сумке?

Лядов не слушал:

— А все остальное... — Сейчас он был задумчив, почти суров. — Как будто снова чего-то жду. Кстати, — кивок в сторону сумки, — можно еще покурить.

— Вот и у меня пока не укладывается, — сказал Трайнис. Запрокинув голову, он гулко глотал из прозрачной фляги. Сверкающий огненный блик прыгал на бурлящем содержимом, штопором уходящем из горлышка.

Гинтас отбросил флягу и упал на подстилку с блаженной улыбкой:

— Как мало нам надо. Даже обидно.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь члена заштатного авиаклуба, — сказал Лядов.

— Пожалуй. Но спать все же лучше в постели.

— Скажи спасибо, что здесь сухо, лето и комаров нет.

— Спасибо! — крикнул Вадковский во все горло.

Коротко плеснуло эхо.

— На неизвестных планетах самое опасное — комары, точно, — заметил Трайнис и положил руки под затылок. Взгляд его безмятежно воспарил к освещенным костром далеким сросшимся кронам. Показалось, на стволе обязательно должна появиться любопытная белка, взирающая на людей черными бусинками глаз. Задумчиво добавил: — А я действительно чувствовал бы себя здесь гораздо спокойнее с компасом.

— И с постелью. — сказал Вадковский. — А так же с глайдером, кабиной т-порта... Так каждый сможет.

Лядов с видимым усилием привстал, снял с камня сумку и подложил под голову.

— У меня и мысли не было, чтобы отказаться от техники совсем. А неплохая идея. Молчите! Сам знаю, с автопилотом я переборщил. Я говорю в принципе.

Он покосился на костер, скупым движением подбросил несколько кусков коры. Наконец лег, сложил руки на груди и пробормотал с наслаждением:

— Сиеста.

Вадковский прикладывался к фляге, в перерывах между глотками с недоверием поглядывая на небольшую пустеющую емкость.

— Лучше бы тогда кофе как-нибудь спрессовали.

— Что, спать расхотелось? — заплывшими от усталости глазами покосился в его сторону Трайнис.

— Угу.

— Все правильно. Рацион-то самый настоящий боевой. Просто об этом никто не знает. Разве его кто-нибудь когда-нибудь ест на Земле? Кстати, экипаж, должен напомнить. Отныне продукты будем потреблять экономно. Это я вам заслуженный праздничный ужин закатил. Хороший марш-бросок получился. Полагалось, вообще-то, по одному брикету на брата и по пять глотков воды. В день.