Максим Дегтярев - Моролинги

Роботы научились писать помногу слов за раз, но на знаках препинания по-прежнему экономили. Я молча стер надпись.

Сколько банок сока ты заказала для Бенедикта?

– написал я на том же месте.

– Правильный вопрос, - одобрил Виттенгер. - А почему она не звонит?

– Не ее стиль… Если хотите поскорее получить ответ, поспите в другом номере.

– Да какой тут сон, - отмахнулся инспектор. - Пойду, посижу в нижней гостиной. Хочу обдумать еще один вариант: один из охранников подменил отравленную банку на ту, которую мы нашли.

Я вернулся к себе.

Постояльцы пребывали в состоянии легкой нервозности. Слухи об убийстве еще не распространились, но вчерашняя эпопея с поиском моролинга и ночное шебаршение на третьем этаже и возле медпункта ввело туристов в некий транс, в котором люди уже не восприняли бы убийство, как нечто из ряда вон. Тем не менее, убийство от них тщательно скрывали.

Репортеры, приехавшие вчера днем, сначала дежурили на крыше, потом устали и оккупировали ресторан. Я перекинулся с ними парой словечек, но вскоре пришлось дать деру - узнав, что я - их коллега-журналист, они решили, будто мне что-то известно о гипотетическом моролинге. Они норовили угостить меня дешевым виски и то и дело тянули руки к моему комлогу. Отбиваться было бесполезно, поскольку их было больше.

Виттенгер сообщил о смерти Бенедикта Цансу, Бруберу и Вейлингу. Они бы все равно узнали, сказал он мне. Двое последних дали клятву никому не рассказывать. Цанса довели до номера под руки. Говорить он не мог. Врач дал ему что-то от шока.

Катя была вся на нервах. Успокоительные таблетки она запила водкой, но, по-моему, не сильно успокоилась. Убийство на вверенной ей турбазе она воспринимала как личную трагедию и предрекала крах своей карьеры. Я сказал, что если постояльцам станет известно об убийстве, мы пустим слух, что убийца - моролинг, которого и так все ждут вторые сутки. Народ на Ауру прилетает рисковый, поэтому нападение моролингов только подогреет интерес. Катя залилась слезами. "Я этого не переживу", - всхлипнула она.

Рунд выглядел озабоченным, расследованию не мешал, однако настойчиво советовал дождаться следователей из Амазонии. Виттенгер подозревал, что Рунд прячет что-то из вещей, взятых у Бенедикта на энергостанции, в частности - комлог. Рунд уверял, что во время задержания Бенедикт был без комлога. Для связи Бенедикт использовал браслет-коммуникатор. Все номера из его памяти Бенедикт успел стереть до задержания.

После обеда до меня дошел слух, что Цанс проснулся и смог выпить стакан сока. По интеркому я попросил разрешения ненадолго зайти.

За несколько шагов до двери в его номер, я услышал щелчок замка. Вошел в номер, увидел пустую гостиную и приоткрытую дверь в спальню. Профессор лежал на кровати, подсунув под голову две тощие подушки. Одеяло тропической расцветки он натянул до подбородка. Когда я входил в комнату, он нажал на кнопку пульта, защелкнувшую замок на входной двери.

– Имя убийцы еще не известно? - спросил он, шевеля губами, словно пережевывая вязкие, неприятные слова.

– Нет.

– О чем вы хотели спросить?

– Профессор, у меня нет сомнений, что смерть Бенедикта, как и смерть Чарльза Корно, связаны с созданием здесь, на Ауре, Темпоронного Мозга. Доктор Рунд существование Темпоронного Мозга отрицает, и глупо требовать от него иного. Профессор, два человека уже умерли. Мы с вами чудом избежали смерти во время перелета к моролингам. Чего нам еще ожидать? Насколько я понял, Темпоронный Мозг - это просто очень мощный компьютер. Пусть даже супермощный. С его помощью можно, например, выигрывать в компьютерные игры. Технологии постоянно развиваются, и год от года нейросимуляторы становятся все мощнее и мощнее. Но никого не убивают, во всяком случае - из-за нейросимуляторов. Если бы при каждом технологическом прорыве убивали нескольких специалистов, то специалисты давно бы иссякли, и не было бы никаких прорывов. Возможно, кто-то об этом мечтает, но мы столкнулись не с пустым мечтателем. Стоит ли Темпоронный Мозг того, чтобы из-за него убить двух человек и покушаться на жизнь еще четверых?

Ответ дался ему с трудом:

– Он стоит большего, - сказал он тихо. - Он стоит бесконечно много, - добавил он охрипшим от волнения голосом.

– Вы всегда были против слова "бесконечность". Что-то изменилось?

– Пока нет, но если Темпоронный Мозг будет создан, изменится многое. Весь мир, каким мы его знаем или не знаем, может измениться. Последствия будут известны только тому, кто владеет Темпоронным Мозгом.

– Вы рисуете апокалипсис времен создания ядерного оружия.

– Темпоронный Мозг намного страшнее ядерного оружия. Я убежден, нашим миром правят числа. Кто владеет числами, то владеет миром. Конечно, квантовый хаос представляемся по-прежнему непобедимым, но в тех случаях, когда им можно пренебречь, победителем станет хозяин Темпоронного Мозга. Задача выглядела безнадежной - абсолютно безнадежной. Темпоронные системы не когерентизируемы, это ясно как божий день… - трясущейся рукой Цанс указал на пустой стакан на прикроватном столике. Я наполнил его водой из холодильника. Когда я подавал стакан, рука у меня затряслась. Я понюхал воду. Она была без запаха.

– Теперь вы уверены в обратном, - подсказал я, передав воду.

– Нет, нет, все равно не верю… То есть, возможно… есть один путь, если Бенедикт был прав, и если я правильно понял их рассказ, но… черт побери… все слишком невероятно… - горячился он.

Я стал настаивать:

– Профессор, извините, но я ничего не понимаю. В чем был прав Бенедикт и чей рассказа вы правильно поняли? псевдо-моролингов?

– Они не псевдо-моролинги, - возразил он неожиданно. - Они настоящие моролинги!

– Комедианты!

– Нет. То есть, действительно, они отличные актеры. Поэтому вы поверили, что они не моролинги. Моролинги ждали одного Брубера, а нас пришло четверо. Как еще они могли заставить вас поверить, что они не те, кто есть на самом деле.

– Но, как мне кажется, Брубер не принял их за настоящих моролингов.

– Принял, конечно, принял! Это для нас он сделал вид, что не принял…

– И вы, - подхватил я, - за это не стали развивать его идею о том, что моролинги воспринимают темпороны.

– Да, его скрытность мне не понравилась.

– По-вашему, рассказанная моролингами легенда имеет какой-то смысл?

– Безусловно! Вообще-то все, что с нами происходит имеет какой-то смысл. Любая, самая безумная гипотеза имеет смысл хотя бы потому, что родилась на свет. Но смысл проявляется, если такие гипотезы рассматривать не по отдельности, а как части… части игры!

– Виртуальной?! - изумился я.

– Нет, господи, какой виртуальной, - замахал он руками. - Той единственной реальной игры, в которой все мы участвуем. Бог не играет в кости, он играет в шахматы!