Александр Тюрин - Священная война (сборник)

– Заряжай! – заорал я, все еще не видя противника. Спас наводчик – обершутце Швайгер, углядевший противника раньше меня:

– Справа, герр оберст-лейтенант! Справа двадцать, дистанция восемьсот метров! Вторая-третья цели справа сорок, дистанция тысяча!

В наушниках щелкало и потрескивало, не растерявшийся Готтов скороговоркой выдавал экипажам распределение целей. Я увидел несколько силуэтов у края леса на юге: два ИС-2 и один Т-34-85. Слишком их мало, остальные наверняка в засаде! Все-таки прорвались! Дьявольщина! Кроме того, мы стоим к ним бортом, попадание снаряда ИС-2 превратит мой танк в мусор!

Размышлять времени не было.

Нам очень повезло: снаряд моего «сто двенадцатого» лег точно в основание башни крайнего справа ИС-2. Танк не загорелся, но башню чуть приподняло и заклинило. Я услышал, как гильза со звоном свалилась на пол боевого отделения.

Т-34 занялся чадящим факелом через секунду – ему досталось от прикрывавшей нас «Ягдпантеры». Второй ИС одновременно получил пять или шесть попаданий: редко увидишь, как тяжелая башня перышком отлетает в сторону.

Где же остальные? Не может быть, чтобы в район Куммерсдорфа прорвались всего три русских танка!

Я на мгновение оглох: это уже было серьезное попадание, вне всякого сомнения, в орудийную маску, по касательной. Наводчик замотал головой и охнул.

– «Рысь-один», «Дракону-четыре», «Дракону-два», – орал в наушниках Готтов. – Разворот сорок градусов право, огонь с ходу! Двенадцать целей! Наводить по ближайшей!

Вот это было уже очень серьезно. Двенадцать русских танков против наших одиннадцати и шести самоходок. В основном тип Т-34-85, только четыре ИС. Но у них преимущество – они атакуют от солнца, нашим командирам плохо видно… От подсохшей за недавние теплые дни дороги поднимаются столбы пыли, что еще больше затрудняет обзор.

«Тигр» дернулся, развернулся на одной гусенице – теперь мы обращены к противнику лобовой броней, на нее вся надежда. Новое попадание, передняя бронеплита: в танке пахнет раскаленным железом, но мы до сих пор живы и боеспособны!

Оптика не подводила, да и экипаж у меня был отличный. Я смело мог занести на свой счет еще три танка противника, два уничтоженных и один поврежденный: из люков выскочили трое… нет, четверо, залегли. Со стороны моторного отделения ИСа валит густой дым.

Капитан Готтов прекрасно владел тактикой: два рассредоточенных по полю полуромба могли вести одновременный кучный огонь и в то же время представляли для наступавших без всякого порядка, чистой импровизацией, русских сложную цель. Наверное, они думали взять нас наскоком, наглой и неожиданной атакой, но просчитались – пять уцелевших Т-34 отошли за лесной язык к юго-западу от Куммерсдорфа и скрылись из виду.

Я полагал, что Готтов прикажет их преследовать, но он снова поосторожничал. Вместо преследования капитан передал сосредоточенным возле Шпремберга ротам сообщение о прорыве и запросил помощь: всего ничего, расстояние три-четыре километра! В ответ получил: «Ведем бой с равноценными силами противника, вскоре ожидаем подхода боевой группы Двенадцатой армии. Заняли оборону».

Отлично. Значит, ожидать поддержки бессмысленно, пускай в данный момент она особо и не требуется: уцелевшие вражеские танки предпочли отступить. Наши потери – две «Пантеры», тяжело поврежденный «Хетцер» и «Тигр» номер 114 со сбитой гусеницей. Провести ремонт – если действовать очень быстро! – можно за полчаса.

Командир роты так и решил – наши «соседи» помощи не требуют, наоборот, докладывают по рации, что бой идет вяло, русские особой настойчивости не проявляют. Готтов выстроил танки широким клином, обратив его острие на угрожаемое направление, приказал смотреть в шесть глаз. Отправил четыре пехотных взвода в ближнюю разведку: проверить наличие неприятеля непосредственно на полигоне Куммерсдорф и южнее, по направлению к Шпрембергу. Снаряды и топливо нам требовались отчаянно!

Трак «Тигра» поменяли быстрее, чем ожидалось. Одновременно вернулись разведчики. Ничего подозрительного – скорее всего, мы действительно имели дело с вырвавшейся далеко вперед небольшой группой русских танков, командир которой плохо понимал обстановку и решил погеройствовать. Результаты его геройства налицо: большая часть техники уныло догорает на равнине в полукилометре от нас.

Очень надеюсь, что командование отдаст его под трибунал: такое безрассудство даже для русских – не спорю, очень смелого и находчивого противника! – весьма необычно и предосудительно. Или, может быть, недавние победы вскружили им голову?

«Хетцер» бросили на поле: полностью разбиты катки слева по борту. Экипаж пересадили на бронеавтомобили – если повезет, в Куммерсдорфе для них отыщется подходящая машина, мы ее попросту реквизируем большевистским методом. Я точно знал, что в Панцершуле должны находиться несколько исправных танков или самоходок – так было всегда.

Осторожность, помноженная на осторожность: пехотинцы шли впереди вдоль дороги, осматривались и только затем радировали командиру роты: можно продвинуться вперед еще на полкилометра. Наконец мы оказались среди прекрасно знакомых мне ангаров, двухэтажных кирпичных казарм и беленьких зданий администрации.

Ни души. Ни единого человека. Под навесом у плаца действительно стоят несколько танков: совершенно новый Panzer-IV без камуфляжной окраски, две старых французских модели, две маленьких танкетки Renault-UE, два трофейных Т-34…

Но почему нет людей? Куда все подевались? Полигон эвакуирован?

Впрочем, это неважно. Главное сейчас – пополнить запасы.

Оборона населенного пункта была занята в соответствии с уставом. Номинально куммерсдорфский полигон, несомненно, таковым пунктом являлся – жилые и технические постройки в наличии. Танки между зданиями, пехотинцы на верхних этажах и крышах, дозоры в лесу. Нам требовался минимум час.

Я был прав: в покинутом военном городке отыскалось все необходимое. Непосредственно полигон с совершенно секретными объектами и цехами находился дальше, километра за два на юг, но здесь имелись цистерны с горючим (это самое важное!), запечатанный склад провианта и некоторый запас снарядов к 88мм танковым орудиям (полагаю, большую часть вывезли для нужд фронта еще зимой и в начале весны). Я, как старший по званию, принял на себя ответственность и приказал сбить пломбы с дверей – все экипажи были теперь были обеспечены пайком минимум на три дня.

– Такое удивительное спокойствие грозит только одним: колоссальным беспокойством потом, – капитан Готтов подошел ко мне. – Согласитесь, господин подполковник, Куммерсдорф должны были защищать до последнего, а тут я увидел только одну голодную кошку. В штабе постоянно звонит телефон…