Евгений Филенко - Звездное эхо (Сборник)

Таня молчала.

— Не знаю, — пробормотал шеф. — Может быть, в этом нет ничего плохого. Молодость дается человеку только один раз, и надо ее прожить. Именно прожить, а не переждать! Кажется, я противоречу самому себе. Что вы думаете по этому поводу?

— Я еще не придумала, — созналась Таня. — Наверное, вы снова правы.

— Прав? — переспросил шеф. — Безусловно! Только вопрос — в чем именно?

Дома Татьяну ждали три кассеты — три звуковых письма: весточка от родителей из Австралии, где они второй год восстанавливали популяцию вымирающих медведей-коала; письмо от Николая, с которым они расстались друзьями еще до отъезда родителей, — содержание фонограммы в общем и целом она себе представляла, — и письмо от Андрея — что он может наговорить в пылу раздражения, ей еще предстоит узнать. Но странное дело: как раз это ей было глубоко безразлично. А с фото на столе на нее взирал суровый и неприступный Пирогов.

Что же это было?

Таня прикрыла за собой дверь: ей не хотелось, чтобы бабушка Поля снова что-нибудь увидела. Прошла по краешку грасса, опустилась в кресло. Отяжелевшая от непривычной нагрузки голова упала на руки…

Тоненько заголосил терминал. На экране возник Андрей, лицо его было строгим, совсем как у Роберта Семеновича.

— Ты получила мое послание?

— Да, вот оно.

— Даже не распечатала?! Я три часа жду твоего визита, сорвал репетицию, поругался с режиссером — хорошим человеком, а ты…

— Я только что пришла с работы.

— О, боже, — Андрей устало разыграл удивление. — В городе вечер, люди отдыхают и веселятся, а она, видите ли, работает! Да не верю я в это! Очевидно, тебе попросту наскучило мое общество. Позволь узнать, кто твой новый рыцарь?

— Я только что закончила сложный расчет, — упавшим голосом сказала Таня. — Раньше у меня на него уходила неделя. Сегодня я узнала, что для этого достаточно десяти часов.

— Почему бы тебе не сделать его за неделю, в нормальное рабочее время?

— Сначала я сделала, а потом уж подумала…

— Нет! — Андрей погрозил ей пальцем, изящным и длинным. — Так не бывает. Понимаешь — кому угодно поверил бы, но тебе…

— Давай пока не будем встречаться, — неожиданно для себя сказала Таня. — У меня возникли проблемы.

— Даже та-ак?!

Лиловая клякса расплылась по экрану, и тот угас. Таня почувствовала сильное облегчение. Ей и вправду было не до Андрея. Потом, когда она разберется во всем до конца и пройдет эта назойливая, надоедливая боль в сердце, — потом она придет к Андрею, и все будет по-старому. Потом — не сейчас, когда на ее столе стоит портрет космонавта.

И наступила ночь.

Таня сидела в кресле, напряженная, сосредоточенная, неотрывно глядя перед собой. Она боялась даже шевельнуться, малейшим движением нарушить тишину в комнате. Она ждала.

Так минул час.

Тане захотелось спать. Она уже почти убедила себя, что ничего исключительного не произошло. Просто она слишком много в последнее время думала о Пирогове. Наверное, за всю прежнюю жизнь не думала о нем столько, как за эти два дня. Единственное, что вносило смятение в ее душу, — это история с бабушкой Полей. Но об этом, впрочем, нетрудно было и позабыть. И тогда вообще не осталось бы никаких неясностей.

«Он погиб, — думала Таня. — Ему было страшно и одиноко погибать в остывающем, изрешеченном прямыми попаданиями метеоритов звездолете. Холод подступал к самому его сердцу, в, уже теряя сознание от недостатка воздуха, непослушными губами он повторял мое имя…»

Так, между прочим, погибал космонавт в фильме «Небо мужчин,», с участием Андрея.

Таня, кажется, задремала.

Ощущение тревоги выбросило ее из полусна, и она крепко вцепилась в подлокотники, чтобы не выпасть из кресла. «Что же это?. » — подумала она. Неужели именно так сходят с ума?

Цепенея от ужаса и восторга, широко раскрытыми глазами она смотрела на медленно возникавшую из ничего, проявлявшуюся в воздухе, обретавшую плоть человеческую фигуру.

Пирогов сидел на грассе лицом к ней, подогнув колени к груди. Спина его опиралась на что-то невидимое. Он глядел на Таню и улыбался,

Вот я и снова вижу тебя, — сказал он.

— Что это? — прошептала Таня.

— Ты мне снишься, — пояснил Пирогов. — Снишься каждую ночь. Но еще ни разу мне не удавалось поговорить с тобой.

— Ты… погиб? — с опаской спросила Таня.

— Нет, я жив. Поначалу мне везло, и я уцелел. Но скоро я останусь без воздуха. А лет через десять меня найдут и похоронят на Земле. Развернется проект «Церера», начнется разведка Пояса Астероидов, и тогда случайно наткнутся на меня. А до той поры я буду совершенно один.

Он сидел и разговаривал с ней как ни в чем не бывало!

— Мне бы тебя наяву повидать, — говорил он. — Хоть раз, хоть издали! А то у меня здесь даже твоей фотографии нет. Но я и без того тебя помню все время, потому ты так хорошо мне снишься.

— Алешка, — сказала Таня. — Мне кажется, это не сон. Пирогов засмеялся.

— Хотел бы я, чтобы это был не сон! Но наяву ты давно бы уже выставила меня за порог.

— Не выставила бы, — обиженно сказала Таня и сама себе поверила.

— Но, странное дело, я никогда не подозревал, что у меня такая богатая фантазия! Представляешь, я выдумал себе комнату, где ты живешь, до мелочей, до деталей. Ковер этот, кресло…

— Это действительно моя комната!

— Прошлой ночью мне снилось, будто ты плакала.

— А я и проревела из-за тебя весь вечер!

— На тебе была такая цыганская шаль.

— Вот она!

— И ты позвала меня по имени.

— Это не сон, слышишь?

В глазах Пирогова мелькнула растерянность.

— Это сон, — возразил он не слишком убежденно. — Правда, он очень странный. Мне никогда не снились такие реальные сны. Но я же целыми днями один…

За дверью послышались шаги. Таня прижала кулачки к губам, чтобы не закричать. Лицо Пирогова застыло в изумлении. Потом он медленно обернулся.

В дверях стояла бабушка Поля, веселая и розовая от хорошо проведенного времени.

— Танюша, я ухожу гулять по вечернему городу с подругами моей юности, — объявила она. — Отчего ты не пригласишь молодого человека сесть на диван? Впрочем — не стану мешать.

Дверь закрылась.

Пирогов сидел неподвижно. Лицо его напоминало гипсовую маску.

— Кто это? — спросил он шепотом.

— Бабушка Поля, — так же шепотом ответила Таня.

— Твоя бабушка?!

Пирогов схватился за голову.

— Я схожу с ума, — произнес он. — Я — в разбитом планетолете, в приборном отсеке. Мой астероид черт-те где. Но ты, твоя комната, твоя бабушка!. Что со мной?

— Не знаю, — промолвила Таня. — А кто мне объяснит, со мной-то что?

Пирогов поймал ее взгляд, как утопающий соломинку.

— Нет, — заявил он. — Нет. Так не бывает. Это невозможно!