Станислав Коронько - Игрушка богов

Рана была ужасна. Широкая, прямо под сердцем. Её края воспалились, отчего она стала похожа на разодранные, распоротые в длину губы. Из неё толчками выплёскивалась густая, почти черная кровь.

Зрелище было тошнотворным. Но оно впечатлило только девочку. Та на секунду отвернулась, прижалась носом к своему плечу. Затем собралась, взяла безвольную руку Курца и прижала её к ране. А сама начала тереть между ладоней заранее заготовленный пучок из трав. Быстро-быстро, разминая и расплющивая стебли растений.

Доведя растения до нужного состояния, Диана откинула руку Курца, занесла над раной скатанные в единый пучок стебли. Со всей силой сжала его, и в рану полилась струйка зелёного сока. Он окропил края, немного затекло внутрь. А кровь как текла, так и текла. Её поток становился всё слабее, но лишь потому, что количество крови в человеке не бесконечно, и Курц уже истёк ей порядочно.

Тимур с тоской посмотрел на свой меч. Дотронулся до лезвия- тёплое, рану не прижечь. И уже не успеть как следует накалить его. Наверное, не стоило так слепо полагаться на девочку. Ну каким образом сок растений может остановить обильное кровотечение? Там же артерия вскрыта. Её, вроде бы, нужно пережать и зашить, а не поливать непонятно чем…

Вскочив, Тимур кинулся к Курцу. Нужно хотя бы зажать рану. Нужно делать хоть что-нибудь…

А поток крови всё слабел и слабел. И неожиданно прекратился совсем. Тимур только и успел, что подняться. А потом ему оставалось только смотреть.

Из раны пошел дым. Это было несколько необычно. Но потом в ней что-то засверкало. Это было вообще из ряда вон. Почему-то подумалось о миниатюрных электрических дугах. Наверное, из-за синего света этих вспышек. И снова сияние возникло на краткий миг, а затем исчезло. Остался только слабый дымок, курящийся из раны.

Девочка выдавила остатки сока растений, откинула комок в сторону. Поднесла руку к голове Курца- тот был в полном ужасе от происходящего с его телом и боялся даже моргать. Девочка приложила ладонь к его лбу, что-то беззвучно прошептала. Глаза Курца мгновенно закрылись, его тело обмякло. Диана опустила кофту и куртку на живот своего пациента, осторожно уложила его на землю.

С опаской подойдя к Курцу, Тимур внимательно всмотрелся в его лицо. Никаких улучшений в его цвете не наблюдалось. Наоборот- казалось, оно побелело ещё сильнее.

— Он жив? — шепотом спросил Тимур.

Диана кивнула.

— И будет жить?

Девочка посмотрела на него как на полного идиота.

— А почему он отрубился?

Слова прозвучали отрывисто, словно Диана просто не привыкла говорить:

— Должен… отдыхать. Слаб.

Из-за потрясений Тимуру вдруг всё, абсолютно всё на свете стало интересным.

— А почему мне не надо было спать? — спросил он.

— Другой.

— Я другой?

Диана кивнула.

Сам собой на языке возник вопрос, в чем же заключалось их отличие. Тимуру очень хотелось это знать, он прямо-таки сгорал от желания выяснить как можно больше о своих загадочных способностях. Даже открыл рот, чтобы задать осыпать Диану градом вопросов. А затем заметил высохшие дорожки слёз на её щеках. Они отчетливо виднелись на чумазом личике- две светлые полоски, бегущие по выпачканной землёй из подвала коже.

Всю дорогу от дома Диана беззвучно плакала. Вела их через лес, собирала свои растения и плакала. И, лишь когда ей нужно было появиться перед чужаками, — прекратила. Усилием воли взяла себя в руки, прогнала слёзы. И только трепетавшие на ресницах капельки выдавали, как ей было тяжело, какое горе она испытывала.

Тимур не спросил ничего. Вместо этого поднял рюкзак Курца, подошел поближе к полыхающему костру, сел. Кивком головы подозвал к себе девочку. Та опасливо приблизилась, встала напротив, протянула к огню руки.

— Замёрзла? — спросил Тимур.

Мог бы и не спрашивать. Было не то чтобы холодно, но довольно прохладно. А тонкое платье девочки не могло сохранять тепло под открытым небом.

Раскрыв рюкзак, Тимур высыпал на землю его содержимое. В нём оказалось: фляга, комок шерстяной кофты зелёного цвета, аккуратно-сложенные серые брюки и свирель. В общем, набор любого путешественника- всё самое необходимое. Только в случае с Курцем у него при себе был минимум даже самого необходимого.

Кофта и брюки полетели через костёр к Диане. Девочка посмотрела на вещи, но притрагиваться к ним не посмела.

— Одевай-одевай, — велел ей Тимур. — Думаю, Курц не обидеться. Он теперь, как бы, твой должник.

Девочка взяла кофту, натянула её поверх платья. Рукава у обновки были как у смирительной рубашки, а пола доставала до колен.

Тимур положил поверх рюкзака флягу и свёрток с едой, взял свой меч, поднялся. Сказал:

— Здесь вода. Если хочешь, можешь пить. А я пока пойду дров соберу.

Когда он вернулся с первой партией дров, девочка одела брюки, закатала штанины и рукава. Возвращаясь после второй ходки, Тимур нашел её пьющей из фляги. После третьей- неумело рассёдлывающей лошадей.

Запасясь дровами, Тимур нарубил веток в росшем у берега кустарнике и соорудил из них широкую лежанку прямо между двух стволов рядом с костром. Собрал все вещи Курца в одну кучу, подкинул огню дров. Девочка тем временем стянула с коней седла с попонами и разнуздала их. Её помощь в столь деликатном деле была неоценима- Тимур всего один раз в жизни сидел верхом на лошади и понятия не имел, как нужно обращаться с этими животными. А то, что нужно снимать с них сёдла, и вообще не приходило ему в голову.

Девочка не стала привязывать коней. Просто подошла к каждому из них, похлопала по морде и оставила пастись.

Приготовив всё к ночёвке, Тимур указал на Курца и спросил:

— А его можно двигать?

Получив утвердительный ответ, он перетащил блаженно спящего и даже похрапывающего Курца на лежанку и уложил его с краю. Сел рядом, подтянул колени к груди, пристроил на них подбородок. Диана стояла напротив и всячески избегала смотреть на Тимура. Она зыркала во все стороны света, но только не на него. Её взгляд, постоянно проскальзывающий мимо, на какой-то неуловимый миг замирал на нём, а затем следовал дальше. От неё прямо веяло смущением и стеснительностью.

Тимур открыл рот как раз в тот момент, когда Диана наконец решилась заговорить с ним сама. Издав по невнятному звуку, они замолкли. После продолжительной паузы повторили попытку завести диалог и снова одновременно. Второй раз прервав друг друга какими-то несуразными булькающими звуками, они улыбнулись. Диана непроизвольно захихикала, а Тимур вытянул ноги, поставил позади себя руки и, откинувшись назад, опёрся на них.

От смеха, пусть и нервного, сквозь слёзы, как-то сразу стало легко. Стена недоверия и смущения между этими двумя пошатнулась, из неё вывалился первый кирпичик.