Станислав Коронько - Игрушка богов

— Погоди-погоди, — буравя наместника взглядом, сказал Курц. — Тимур, так этот дрыщ на самом деле Эзекиль? Я правильно понял?

— Долго же до тебя доходит, слуга хранителя Ксандера. — Эзекиль смерил Курца презрительным взглядом. — И до твоих хозяев тоже. Никогда не думал, что просто перенимая модель поведения другого человека, мне удастся скрывать сей пикантный факт аж целых тринадцать веков.

Курц сложил губы трубочкой и харкнул в наместника. Пролетев пол комнаты, слюна красного цвета упала на пол. Курц дернул плечами, проверяя путы на прочность. Безрезультатно. Попробовал повторить попытку, но острие меча, возникшего в опасной близости от его горла, удержало его от дальнейших телодвижений.

— Неужто вы думали, — продолжил Эзекиль, брезгливо пялясь на не долетевший до него снаряд, — что человек с Земли мне нужен для роли наместника? Ха! Да мне всего лишь нужно было тело, способное войти внутрь станции. Кроме фантомов это не позволено никому. А то, что они уязвимы лишь перед себе подобными, — приятное и полезное дополнение.

Тимур содрогнулся. Отвратительно… Вот, оказывается, какая участь ожидает победившего Игрока. Стать сосудом для разума хранителя. Возможно, даже смерть покажется милосерднее такого…

Сквозь плотно сжатые зубы, Тимур спросил:

— Зачем тебе понадобилось становиться человеком?

— Чтобы обрести свободу от Завета.

Надо же… Как прозаически это прозвучало. И совсем по-человечески. Только это желание, свойственное любому свободолюбивому, независимому разуму, погубило тучу невинного народа. Впрочем, для хранителя, самого породившего жизнь, количество загубленных людей не должно иметь никакого значения.

Как бы противно это не было, но приходилось считаться с природой дракона и принимать его деяния как данность. Ведь теперь будущее зависело только от этого существа… А точнее от их совместного сотрудничества. Тимур предвидел, к чему может привести это сотрудничество, и уже был согласен на всё. Заранее.

…Как же жаль, что предыдущий Игрок так и не сумел прикончить Эзекиля-наместника…

Но тогда бы ничего не случилось.

Тогда можно было бы жить и дальше. В спокойной, комфортной обстановке города на Земле. Не ведая о другом мире и… о себе самом. Настоящем, способным на что-то…

Сердитый голос Эзекиля вернул Тимура в реальный мир:

— Ты там заснул, что ли?

Тимур встрепенулся, спросил:

— А? Чего?

— Рассказывай давай, — потребовал Эзекиль.

— Что?

— Для начала, всё, что услышал от станции. И не вздумай ничего утаивать. Хоть я и не в своём теле, я почувствую недосказанность.

Тимур кивнул, отцепил от себя девочку и приступил к обстоятельному изложению диалога, состоявшегося между ним и станцией. Эзекиль уточнял, задавал наводящие вопросы, и, благодаря его участию, рассказано было всё. Включая ожидающую Диану участь. Тимур и не хотел этого, да утаить что-либо от пытливого хранителя оказалось невозможным.

К концу рассказа Диана, свернувшись калачиком, полностью укрылась под одеялом. Из-под него торчала только её рука- её держал в своей ладони Тимур. Чтобы девочка чувствовала его поддержку каждую секунду времени. Ведь ей было невыносимо тяжело. Под одеялом её тело сотрясалось в беззвучных рыданиях.

Остальные же отреагировали по-разному.

Скрестив руки на груди, Эзекиль думал. Его воины озабоченно переглядывались. Не все, лишь некоторые. Видимо, те, кому было за кого волноваться кроме самих себя.

Улучив момент, Себастиан чуть развернулся в сторону Курца, оттолкнулся связанными за спиной руками и вытянувшись всем телом, двинул того носком сапога по ране на бедре. Его сторож тут же за шиворот оттащил брыкающегося священника от его врага и пригрозил ему мечом.

— Падла, — поморщившись, охарактеризовал священника Курц.

— Идиот, — злобно прошипел тот в ответ. — Я же говорил тебе, что неспроста Тимур наместника ведёт. А ты предателем его окрестил да сам дитё в парк отнести хотел. Вот и погубил бы всех, дурак.

— А что я должен был думать? Прихожу с радостной вестью, а Тимура нет. — Курц даже скрипнул зубами. — А затем появляется он с толпой надзирателей во главе и наместника заодно ведёт. Не позволь ты ему в парк отправиться, сейчас бы уже, наверняка, вот этого, — Курц мотнул головой на погруженного в себя Эзекиля, — прикончили. А там, если всему услышанному здесь верить, Тимур зашёл бы в башню эту и от его настоящего тела избавился. Тогда бы и угрозы от Дианы не было никакой. Пусть бы лучше все драконы померли, а потом возродились. Мне всё равно. Ксандер к такому готов, а на остальных мне плевать. Ну а девочка… плохо, конечно, что умереть ей предстоит, но так бы она, по крайней мере, весь мир за собой не потащила.

Рука в ладони Тимура напряглась. А сам он вступил в разговор тоном жёстким и бескомпромиссным:

— Ты, Курц, гляжу, непобедимого из себя возомнил. В резиденцию наместника пробраться захотел, его убить, а потом и в парк пробиться. А вокруг него, между прочим, толпа народа выставлена, все нас караулят. Да и интересно мне, как ты вот этих ребят, — Тимур ткнул большим пальцем в сторону коридора, в котором толкалось порядка дюжины надзирателей, — обойти собирался. Чего-то не кажется мне, что они слабее тебя будут.

— Тебе не кажется, — передразнивая Тимура, произнёс Курц. — Да тебе вообще думать вредно. Слушался бы меня и всё. Уж поверь, об охранниках Эзекиля и окружения вокруг парка я прекрасно знал. И был у меня для них сюрприз приготовлен. Но только ты и козёл этот бородатый, Себастиан, всё мне испортили!

— Тебе всё испортили! — вскрикнул Тимур. — Вот именно, тебе! Только забываешь ты, что не за из-за тебя я в твою битву ввязался. Ради тебя я бы даже не почесался. Не тебе двенадцать лет, и не против тебя весь мир ополчился! Так что катись ты своим Ксандером куда подальше! Теперь всё будет по-моему!

— Это как же, интересно? — язвительно осведомился Курц.

Громкий шёпот, которым начиналась эта беседа, превратился в пронзительные крики, слышимые, должно быть, всему дому. Ругань была, мягко говоря, не к месту, но после истории Тимура сохранять спокойствие мог лишь хранитель. Остальные же стремились поскорее высказать всё что наболело. А претензий к друг другу у всех накопилось немало. И продолжать они собирались ещё долго.

Если бы не громкий рык Эзекиля…

— А ну все заткнулись! Сейчас же! — Хранитель грозно посмотрел на Курца с Себастианом. Мягким, интеллигентным голосом спросил: — Вы, двое, в могилу торопитесь?

Те в ответ энергично замотали головами.

— Если ещё раз услышу слово не по существу- туда и отправитесь, — пообещал хранитель. Протянул руку в коридор, потребовал: — Кинжал мне.

Ближайший телохранитель вложил в его руку клинок. Курц с Себастианом недоуменно переглянулись, но спросить, чем же они успели так провиниться за эти несколько секунд, не посмели.