Станислав Коронько - Игрушка богов

Ради исполнения своего долга воспитанные Эзекилем воины были готовы пойти на всё.

Меч Курца вспорол левый бок священника, разрубил его туловище почти надвое, задел позвоночник. Но Себастиан всё-таки успел нанести последний удар, полностью вложившись в него.

Когда противник скользнул в сторону, священник начал поворачиваться к нему, бросая ему вслед свой меч. Удары получились взаимными, но… Курц принял меч Себастиана на предплечье, где у него под курткой был надет щиток. Он спас ему жизнь, но не помог сберечь руку. Мечу священника не хватило каких-то сантиметров, чтобы отрезать её напрочь.

Тело священника с торчащей из него рукоятью меча упало на пол.

Готов, — радостно закричал Эзекиль о Курце, но тут же его крик превратился в стон досады и разочарования. Вытащив меч священника из своей руки, Курц стремительно зашагал к Тимуру.

Минута! Продержись минуту! Если он не остановит кровь, он умрёт!

Выставив перед собой меч, Тимур начал пятиться назад. Прошептал:

— Я не продержусь и секунды. Он же меня на дольки пошинкует…

Ты обязан выжить!!! Себастиан погиб, чтобы жил ты! Не смей не ценить его жертвы! Не смей умирать!

До стены оставалось метров десять. Примерно столько же до Курца, за которым тянулся кровавый след.

— Курц, опомнись! — заорал Тимур. — Что ты творишь?! Всё закончилось!

Не так! Нападай! Не позволяй прижать себя к стене!

— Не всё! — яростно выкрикнул Курц. — Пока жив хоть один слуга Эзекиля, ничего не закончилось! Прости, но я не позволю тебе стать новым наместником.

Тимур кинул взгляд за спину. Остановился. Отступать дальше- лишить себя пространства для манёвра.

— Идиот! Если я не буду им, Наутика утонет в крови!

— Мне всё равно, что будет потом. — Курц начал раскручивать свой меч, выписывая им вокруг себя замысловатые фигуры и не позволяя тем самым предугадать направление будущего удара. — Меня уже не будет.

— Ты хочешь, чтобы надзиратели и хранители учинили на Наутике бойню?! Междоусобицу? Рассорили людей?

Курцу чуть замедлился, подбирая нужную дистанцию.

— А может быть, я как раз этого я и хочу? Чтобы хранители изничтожили этих ублюдочных надзирателей. Всех до единого!

Курц не человек, неожиданно подумал Тимур. Он давно утратил всякое сострадание и перестал видеть в окружающих личностей. Они воспринимались им лишь как инструменты, все они служили его мести, жажда которой превратила его в чудовище, в машину для убийств. Под маской беззаботного, общительного парня скалился настоящий дьявол.

И Курц прекрасно понимал, кем он стал, но перебороть себя и отказаться от мести не мог. Он был противен сам себе, поэтому искал смерти…

Рука! Бей по руке! Не пытайся достать до корпуса! Меч слишком короткий… Ну почему, ты не изготовил оружия подлиннее?!

— Длинный меч слишком тяжел и неудобен. Для меня он бесполезен, — громко ответил Тимур.

Курц остановился шагах в четырёх от Тимура, продолжая выделывать мечом круги вокруг себя. Подозрительно спросил:

— С кем это ты разговариваешь?

Дерзко, с вызовом взглянув в глаза Курца, Тимур ответил:

— С Эзекилем. Он теперь живёт внутри моей головы.

Отлично, Тимка! Используй его ненависть, раскрой его! А я подскажу!

— Да-да, использую… Только, пожалуйста, заткнись ненадолго.

— С Эзекилем? — переспросил Курц. Меч прекратил свой смертоносный пляс. Бледное лицо умирающего от кровопотери налилось краской. — Значит, он в тебе?

— Ага, — нагло подтвердил Тимур. — Он бывает чересчур болтливым, но мы, в принципе, нашли общий язык. И уживаемся вполне…

Договорить не удалось.

Зашипев сквозь крепко-стиснутые челюсти, Курц кинулся в атаку. Ярость придала ему сил, но лишила рассудка и концентрации. Но и в таком состоянии его превосходство было огромным до неприличия. Чтобы зарубить неумелого, хилого библиотекаря много ума и навыков не требуется…

Нанесённый Курцем удар был неудобен — горизонтальный, на уровне пояса. Тимуру пришлось отпрыгнуть назад и ждать следующего.

Последовал выпад. Очень быстрый и длинный. Тимур даже не понял, в какую часть его тела он должен был прийтись. Показалось, что в живот, но острие почему-то пошло в грудь. Тимур отшатнулся назад, неумело махнул своим мечом, пытаясь сбить клинок противника в сторону. Получилось лишь отчасти- по мечу Курца он попал, но сильно отклонить его не смог.

Острие меча укололо Тимура в левое плечо, ударилось о кость и исчезло, чтобы вновь неожиданно откуда-нибудь выскочить. Рука потяжелела стократно, но меча Тимур не отпустил. Как держал его двумя руками перед собой, так и продолжил.

Горло!!!

Как же хорошо иметь внутри себя хладнокровного, расчетливого советчика. Способного читать движения тела человека и что-то понимающего в искусстве владения мечом…

Этот удар должен был убить. Тимур даже не понял, откуда он шёл и каким образом наносился. Вот вроде Курц держит меч наотмашь, крутит кистью, а в следующие миг легким движением выкидывает руку и не то колет, не то режет, нанося удар по дуге снаружи внутрь. И даже не сообразить, как от такого защищаться. Нужно бы подставить клинок под режущий удар, но тогда выпад обогнёт его и острие воткнётся в горло сбоку…

Полностью доверившись Эзекилю, Тимур присел.

Меч прошёл над головой. Не будь Курц ослаблен своей раной, увернуться не успел бы никто.

А Тимур ткнул перед собой в открытую грудь Курца, погрузив в неё клинок по самую рукоять. Отпустил меч и, поднырнув под правую Курца, оказался у него за спиной.

А Курц не мог поверить в случившиеся. Он повернулся к Тимуру, удивленно взглянул на торчащую из груди рукоять, открыл рот. Из последних сил ухмыльнулся и замертво грохнулся на пол.

Поодаль что-то беззвучно произнёс Себастиан, валявшийся в луже своей крови. Через секунду не стало и его. Священник больше не видел смысла цепляться за жизнь. Он ушёл счастливым, с осознанием выполненного долга.

Уцелевший надзиратель приподнялся на локтях. Стёр с лица кровь, осмотрелся. Заметив Тимура, начал подниматься, превозмогая боль.

Истошно завопила Диана. Подбежала к Тимуру и сомкнула вокруг него кольцо рук. Это пришлось как нельзя кстати. В противном случае, Тимур просто свалился бы рядом с поверженным Курцем. Сил не осталось ни радоваться, ни горевать по ушедшим навсегда людям.

Молодец, Тимурка. — Казалось, даже Эзекиль был измотан последними событиями до предела. — Теперь точно всё.

Приковылял, или почти припрыгал на одной ноге надзиратель. Из его ушей сочилась кровь, вся одежда изорвана. Под рубашкой сверкнули кольца лёгкой кольчуги.

Молодой парень поклонился и заорал:

— Повелитель, я не смог защитить вас, я не выполнил свой долг! Прошу наказать меня так строго, как я того заслуживаю!