Валентина Мухина-Петринская - Планета Харис

Рената вскрикнула от ужаса. «Пошли», — напомнил Семен Семенович. Мы продолжали спуск.

Солнце и ветер проникали в световые проемы, и на сквозняке — в зданиях харисян вечно дуют сквозняки — плясали в озарении солнца скопления пылинок.

Хранитель был невозмутим, как и вчера, как будто там, на площади, ничего не происходило. Он приготовил для нас новые упакованные тюки. На этот раз это были записи структур людей, вынести их сегодня было значительно трудней…

Растерянный Семен Семенович предложил подождать. На что он надеялся?

Мы перетащили тюки в планетолет, укрытый на крыше среди паутины спиралей, нитей, причудливых символов. Все было готово к отлету, но, видимо, заговорщики боялись привлечь внимание. Мы опять спустились вниз, в сумрачный и пустынный зал, где находились Всеобщая Мать, Победивший Смерть и Покоривший Пространство.

Они сидели молча — сложенные крылья ни дать ни взять сероватые фраки, — поблекло их золото, руки бессильно опущены, а янтарные глаза потемнели и встревожены. Умные печальные глаза. Серебристые антенны в верхней части головы чуть покачивались и дрожали. Харисяне сидели неподвижно, прислушиваясь к усиливающемуся гулу на площади. Сквозь скользящую лавину шума проступали одни и те же созвучья, как будто харисяне скандировали одни и те же слова.

Я вопросительно взглянул на Семена Семеновича. Он пояснил вполголоса:

— Род требует Всеобщую Мать. Сейчас она выйдет к ним… Победивший Смерть пойдет с ней.

У меня сжалось сердце. Присели перед тем, как выйти навстречу смертельной опасности, — совсем как люди.

Вышедшие из одинаковых сотов, где сумрак, сон, пустота ждут их. Чтобы спросить отчета или расправиться? Кто они — господа или рабы? Или на Земле нет им аналогии?

Всеобщая Мать поднялась, чтоб проститься. Она поочередно обняла Покорившего Пространство, Хранителя, Победившего Смерть. Нежно дотронулась антеннами до их антенн. Обняла Семена Семеновича. Потом ласково, по-матерински, дотронулась до каждого из нас. Напомнила, что мы обещали помочь гибнувшей цивилизации. Так же простился со всеми Победивший Смерть.

Затем Всеобщая Мать обратилась к Хранителю, и он неохотно передал ей что-то: небольшую коробку в виде красноватого плода.

Всеобщая Мать открыла коробку и заглянула внутрь, затем медленно закрыла ее.

Почему-то я понял, что там находилось, и по спине у меня пробежал мороз.

Мои товарищи тоже поняли — настолько мы прониклись ощущением и болью харисян. Так оно и оказалось: в коробке была запись ее структуры.

Всеобщая Мать еще раз оглядела нас всех и, что-то властно сказав на прощание, пошла к выходу. Победивший Смерть шел рядом с ней.

— Она приказала нам спасаться и спасти записи структур, — задыхаясь, проговорил Семен Семенович. Он сорвал с себя нелепый земной галстук и уронил его на пол.

Мы поднялись на крышу, где стоял приготовленный планетолет с погруженными в него «записями», но не сели в него, а подошли к самому краю террасы. Покоривший Пространство и Хранитель недвижно застыли в стороне.

— Неужели они убьют ее? За что? — вскричала Рената с ужасом. — Непостижимая планета Харис, непостижимые харисяне!..

Семен Семенович тяжело поднял руку. Ни кровинки не было в лице его.

— Род призвал ее потому, что она не может больше производить жизнь.

— Но разве она виновата в этом? Разве они не знают?

— Знают. Но сейчас разум в них подавлен… Говорят древние-древние инстинкты, требующие новую Всеобщую Мать. Но нет больше Матери…

— Разве у вас нет жен? — не могла понять Рената.

— Есть. Но они тоже бессмертны и потому не могут воспроизводить жизнь.

Рената хотела еще что-то спросить, но не решилась и умолкла.

В молчании мы смотрели, как Всеобщая Мать вышла к детям своим, — рядом с ней тяжело шагал Победивший Смерть, вокруг них сомкнулась крылатая толпа.

— Они убьют ее! — прошептала Рената в отчаянии.

— Тогда они сами умрут, — тихо пояснил Семен Семенович, — убившие Мать обычно умирают в ближайшие часы, иногда минуты. Сердце их не выдерживает, ведь они любят Всеобщую Мать больше жизни.

— Но ведь они бессмертны! — удивился Уилки.

— Если слишком большой стресс, сердце не выдерживает… разрывается.

— Тогда зачем… — прошептала Рената и отвернулась.

Мне самому хотелось отвернуться, но я был ученый, я был на неизвестной планете. Я обязан смотреть, и я заставил себя смотреть. Уилки был только астроном. Он отошел в сторону и остановился там, сжав зубы.

Я видел, как харисяне отрывали им антенны, как сжимали их в плотном кольце все теснее и теснее. Я видел поднятую руку Всеобщей Матери с коробкой в виде красноватого плода — она не хотела обманывать свой род, оставляя за собой возможность нового воссоздания.

Запись копии вырвали и растоптали. Затем раздавили самый подлинник — единственный, неповторимый, непознанный.

С Матерью погиб и Победивший Смерть. Он думал, что харисяне не посмеют посягнуть на того, кто даровал им бессмертие, и он сможет защитить Мать.

— Пошли, — сказал Семен Семенович.

Мы сели в планетолет. Покоривший Пространство сам включил двигатель и, уже не опасаясь ничего, сделал медленный круг над площадью. Толпа харисян медленно, как кровь от остановившегося сердца, отливала от площади, оставляя позади себя сотни умирающих и умерших.

Семен Семенович был прав.

Планетолет несся над лесами и над водами, а я все думал о происшедшем. Темна, сложна и непонятна для нас, людей, их психология. Что это было! Месть, расплата, отчаяние? Силы слепого инстинкта? Биологическая или социальная загадка?

Убежище было скрыто далеко в горах. Огромный лабиринт с мощнейшим оборудованием по воссозданию структур. Вокруг простирались непроходимые леса.

К нашему удивлению, мы увидели на зеленом склоне горы наш бревенчатый дом. Его уже переправили сюда. Семен Семенович поселился с нами, заняв отдельную угловую комнату за библиотекой. Он сразу после ужина ушел к себе. Мы остались одни. И тогда, в первый же вечер, безмерно усталые, измотанные до предела, мы схватились с Харитоном.

Он вдруг заявил, что мы не должны принимать никакого участия в «спасении» этой цивилизации, так как мы не можем знать истинного положения вещей.

— То есть как? — удивился я.

— Что мы о них знаем? То, что нам счел нужным рассказать этот подозрительный Семен Семенович?

— Подо… зрительный?!

— Я вообще не верю, что он харисянин. Ему не верю, и баста! Познавший Землю, четыреста лет на Земле — бред какой-то. Что мы поняли в сегодняшних событиях? Может, это революция? А мы укрылись с владыками и собираемся помочь им? Непохожие!!! — Он возмущенно фыркнул. — Гитлер был тоже непохож на обыкновенного немца. А Муссолини — разве это было типично для итальянского народа, простодушного и веселого?! Может, эти харисяне до смерти рады, что избавились от этих «непохожих», а мы поможем их возродить? Послужим делу реакции?