Сергей Герасимов - Фантастические рассказы и повести

- В пытках нуждается именно народ. Без них он не будет верить фанатично. Но мне не переубедить вас.

- Конечно. Моя вера слишком прочна.

- Нет, не потому. Когда однажды к власти приходит больной человек, он либо уничтожает здоровых, либо заражает их своей болезнью. Поэтому, когда новый человек приходит к власти, это тоже больной человек, чтобы он сам ни говорил и ни думал по этому поводу. И эту цепь разорвать невозможно, она тянется века, несмотря на самые великие революции.

- Мы не зря послали вам приглашение. Такой человек, как вы, обязательно должен умереть.

- Вы посылали приглашения для того, чтобы мир узнал о вашем бессмертии. Вы презираете мир; даже на глобусе вы изображаете себя огромным материком, а Францию, Америку ли Австралию - островами. Но вам все равно нужно, чтобы кто-то знал о вас.

- Сейчас вы признали наше бессмертие.

- Нет. Каждая нация гордится тем, чего она не имеет: одна гордится прошлым, другая - будущим, третья - какой-то деталью настоящего, которой у неё нет. Это закон истории. Главное, чем вы можете гордиться - это несуществующее бессмертие.

- Жаль, что вы не можете умереть сразу.

- Я знаю. Вы думаете, почему я говорю так смело? Если вы меня пригласили, значит, у меня есть миссия.

- Сестра Мария рассказала вам об этом?

- Пока нет. Но не трудно догадаться. Раз я художник, я должен рисовать.

- Но вы не можете появляться на Острове. Вы будете писать картину здесь.

- Что я должен изобразить?

- Туман.

- Что?

- Туман. Нигде в мире нет таких туманов, как на Острове Воскресения. Надеюсь, вы подпишете свою картину.

- Как странно... Знаете, брат Патрик, когда-то давно я мечтал изобразить туман, который стелется над морем. Я был уверен, что напишу эту картину, но теперь я не смогу сделать этого.

- Мы предоставим вам возможность.

- Дело не в этом. Такого тумана просто нет на земле. Ни в вашем мире, ни в моем. Тот туман живет лишь внутри меня - я помню его, я представляю его, я ощущаю его так же ясно, как этот свет свечей. Я даже мог бы изобразить его, но на свете слишком мало людей, способных понять такую картину...

Я смотрю вдаль. Лунная ночь теряет свою прозрачность, пугаясь приближения тумана. Черная тень старой сосны наискосок перерезает пространство перед палаткой. Два черных стража застыли в привычной неподвижности изваяний.

Спасибо за ключ, Керри.