Наталия Мазова - Киносъёмки

— Ты просто неотразима в таком виде, Ариэль, — этот парень обращался с Королевой, как с равной, чего не позволял себе никто из мужского населения Средиземья!

— Посмотрим, что ты скажешь, когда посмотришь фильм, — рассмеялась Ариэль.

— А у меня для тебя хорошая новость. Нам всем закрыли практику, так что в июне испытаний не будет.

— Ой, как здорово!

— Так что первого июня подъезжай на космодром-учебный в Майами, там тебе все оформят и дадут распределение.

— Но ты предупредил их, что я просила отсрочку до окончания киносъемки?

— Предупредил. И просил распределить нас с тобой на один корабль. Но все равно все разъяснится только через четыре дня. Под Ковальского я уже копал, есть неплохой шанс устроиться на его «Зодиак»…

Слушая этот разговор, Димка Невзоров как-то сразу вспомнил, что на самом деле Королеве, перед которой трепетали все мужчины на съемочной площадке, нет и двадцати лет. А сама Ариэль только сейчас сообразила, что разговор происходит при свидетелях.

— Иди на берег, Ричард, и жди меня там, — велела она. — Извини, я закончу со своими делами, и мы пойдем в Меловую рощу вдвоем.

Ричард подчинился. Ариэль направилась в сторону Белой Башни, но была остановлена вопросом, заданным почти шепотом:

— Кто он тебе, Королева?

— Почти брат, — не задумываясь, ответила Ариэль. — Мы выросли вместе, — Только в этот момент она подняла глаза на говорившего. Это был не Фарамир, как ей сначала показалось, а Гилморн. И снова в памяти Королевы всколыхнулась та лунная ночь, когда алфенилловый листок, подарок Наталии Эрратос, перешел в чужие руки.

— Гил! — Это уменьшительное имя пришло ей на язык само собой. — Гил, хочешь совет? В следующий раз, когда у гондорского костра кто-то попросит спеть "Древнее золото", внимательно разгляди, кто это будет, — и стремительно направилась к Белой Башне, не оглядываясь и оставив дунаданца в полном недоумении.

В этот же день, но ближе к вечеру, имел место еще один разговор о Черных силах Энгуса — на этот раз в Меловой роще.

Около большой зеленой палатки с электрообогревом — обиталища "партии серых" — горел плазменный костерок. Эленсэнт, как всегда, возилась с чаем, Мелиан рассеянно перебирала струны гитары, то и дело сбиваясь на мотив "Баллады о Берене и Лучиэнь", а Таллэ беседовала с заглянувшей на огонек Мэнси Холлин, атаманшей орков и претенденткой на харадский престол.

Вообще-то настоящее имя Мэнси было Лай Холлин, а Мэнси было всего лишь сокращением от прозвища Менсанка, прилипшего к ней еще с начальной школы — из-за характерной внешности. Родилась Мэнси в Индонезии, и в жилах ее была самая удивительная смесь крови. Однако и характер этой девушки был под стать прозвищу — не зря на Играх она оказалась среди орков. Все это послужило тому, что прозвище, как это иногда бывает, стало именем, и даже при знакомстве Мэнси часто называла себя Менсан Холлин. Она училась в одной школе с Таллэ, хотя и в разных группах, и между ними существовала не то, чтобы дружба, а прочные приятельские отношения. Поэтому и Таллэ, и вся "партия серых" желали ей победы на выборах королевы Харада — кроме всего прочего, это бы значительно облегчило их участь, окажись они ненароком в харадском плену.

— …Такое совпадение трудно назвать случайным, — говорила Таллэ, пристально глядя в огонь. — Ведь Дул-Гулдур находился именно в Лихолесье. Да и сам Трандуил, надо сказать…

— Некромант, Покармант, Наркомант — три образа Саурона на Элксионе, со смехом перебила ее Мэнси. — Помнишь этот прикол Эмиля про хоббита элксионской разведки?

— Как не помнить! — улыбнулась Таллэ. — Я тогда весь семинар по истории Галактики прохохотала, чуть незачет не получила.

— А вот у меня, народ, новость, которой еще никто не знает, — вдруг вмешалась в разговор Мелиан, откладывая гитару. — Сегодня утром я видела в Лориэне рыжую Гальку, покрашенную в черный цвет.

— Это еще зачем? — удивилась Мэнси.

— Надо думать, собирается к нашему Сауронищу в Красотки Эстар.

(Надо сказать, что в системе «Рассвет» существовала давняя традиция вводить в игру нескольких героев, которых не было у Толкиена. Например, двое из пяти магов, считавшихся ушедшими на Восток, в разгар битв за Кольцо возвращались в Средиземье, чтобы принять участие во всеобщем мордобитии. Того же рода был и образ Красы Эстар — нечто вроде любовницы Черного Властелина, одновременно выполняющей функции Голоса Саурона.)

— Кто, Галька? — рассмеялась Мэнси. — Он ее не возьмет. Нужна ему сто лет эта Галя.

— Сто лет, может быть, и не нужна, а на сто первый пригодится, задумчиво произнесла Таллэ. — В этом году мне логику Черных постичь не дано. Два дня я паслась возле Мордора, но так и не уяснила, чего же хочет Энгус от этих Игр.

— А зачем ты два дня паслась возле Мордора? — тут же поинтересовалась Мелиан.

— Значит, так было надо, — отрезала Таллэ, не желая давать объяснений. Начиная с февраля, ее поведение вызывало у подруг не меньший интерес, чем поведение Черных. Какое-то таинственное дело заставляло ее целыми днями мотаться по всему Средиземью, но что это было за дело, достоверно знали лишь Хелл и Джим.

— Ладно, девы, — Мэнси поднялась и потянулась. — Засиделась я у вас, пора и честь знать.

— Останься, переночуй у нас, — предложила Эленсэнт. — Путь до Харада неблизкий.

— К тому же Хелка все равно сегодня дома не ночует, — поддержала ее Таллэ. — Сегодня конунг Имраэль наконец-то затащил ее в свой «Спецназг», и сейчас они в Дол-Амроте по этому поводу трескают блины.

— Ничего не выйдет, девы, — решительно помотала головой Мэнси. — Меня Лугдуш и Брыська ждут, я обещала им, что приду.

— А если отважные умбарцы не пустят тебя домой? — рассмеялась Эленсэнт.

— Отобьюсь, — Мэнси ударила ладонью по широкому черному мечу, торчащему у нее из-за пояса. — Вы меня знаете.

После ухода Мэнси у костра некоторое время царило молчание. Мелиан с жадностью пожирала кусок хлеба с запеченным мясом. Эленсэнт, подобрав гитару, начала негромко напевать «Остранну-Эленни». Таллэ сидела, замерев в своей любимой позе, и не то всматривалась, не то вслушивалась во что-то… Внезапно ее пальцы сжали запястье Эленсэнт.

— Тихо! — еле слышно шепнула она. — А теперь быстро взгляните на окна Галадриэли.

Эленсэнт и Мелиан повернули головы в сторону «коралла» Наталии Коваленко и увидели, как на фоне освещенного окна быстро мелькнул стройный человек в длинном плаще, а затем в окне выросла изящная фигура Владычицы Лориэна.

— Это он! — выдохнула Таллэ. — Снова явился!

— Кто? — так же шепотом спросила Мелиан.

— Миляга, — ответила Таллэ, украсив это определение длинным гранасианским ругательством. — Короче, тот самый алхимик, который подарил Натали ее Чашу.