Ильдар Абдульманов - Царь Мира

— Но насколько длительным будет период улаживания формальностей?

— Трудно сказать определенно, нужно проверить все данные.

— Вы могли бы дать мне координаты наследников? Я бы связался с ними, чтобы узнать, не возражают ли они в принципе, и чтобы они известили меня, когда это станет возможным.

Нотариус несколько замялся, потом сказал:

— Видите ли, пока точно неизвестно, кто именно будет претендентом, очерчен только круг кандидатов.

Брэдфорд знал, что законы в Британии достаточно определенны, и это вкупе с некоторым замешательством нотариуса, которого тот не мог скрыть, навело его на мысль о том, что ведется какая-то игра, и цель её — скрыть истину. Он рассказал подробно об этом разговоре Клюкину. Тот успел навести предварительные справки о том, что Дарби Мак-Гроу действительно работал в МИ-5. Предварительные — поскольку он не поверил любезности коллег Мак-Гроу, хотя они по его просьбе, граничащей с требованием, показали ему досье. Клюкин понимал, что проверка данных, содержавшихся там, — дело длительное и трудное, он не мог работать в одиночку против одной из самых могущественных контрразведок мира. Нужно было искать другие пути. Выслушав Брэдфорда, он спросил, есть ли у того какие-либо идеи по этому поводу.

— Насколько мне известно, господин Власов больше не претендует на этот замок?

— Нет. Он приобрел другой и успокоился, — сказал Клюкин.

— Мстить наследникам он тоже вроде не собирается?

— Если они не намерены мстить ему — это нам и предстоит выяснить.

— Вряд ли у них есть такие намерения. Мне не очень понятна позиция нотариуса — он не пожелал назвать ни одного имени, хотя у меня есть данные на Макговерна и я знаю, кто из его родственников может претендовать на замок. Я не стал пока с ними связываться. Я подумал о другом: а если его дочь или внук или даже он сам остались живы? В этом случае колебания нотариуса были бы понятны — ведь его пришлось бы посвятить в эту тайну.

Брэдфорд говорил вполне определенно: «внук», поэтому Клюкин, внимательно изучавший все газетные статьи, а не только статью Гейтса и привыкший в силу своей профессии внимательно относиться к деталям, поправил Брэдфорда:

— Не внук, а внучка. У него была внучка.

Брэдфорд не хуже его понимал важность деталей, поэтому удивленно сказал:

— Но я говорил с человеком, изготовившим фобы. Он сказал «мальчик», это я точно помню.

— Черт меня побери, — пробормотал Клюкин, — а если это действительно были не они…

— А, например, слуги, — подхватил Брэдфорд.

— Тогда поведение нотариуса становится яснее. Нужно это выяснить, Джеймс. И как можно скорее.

Сергунин с трудом уговорил Алину подождать до вечера. В это время в больнице уже не было посетителей, да и персонал оставался только дежурный. Сергунин сам привез Алину. Во второй машине ехали водитель и двое охранников. Об этом визите — по крайней мере, о его точной дате и времени — не знал никто, кроме самого Сергунина. Проводив Алину до палаты, подполковник вместе с одним из охранников остался в пустынном коридоре. С Алиной в палату влетел лишь эфэл.

Олег Красавин был один — по требованию Сергунина двоих его соседей перевезли в другие палаты. Он лежал, закрыв глаза, но не спал. Уснуть он мог лишь после инъекций наркотиков. Укол должны были сделать через час, и он ждал этого недолгого избавления от мук. Никто не предупредил его о приходе Алины, и когда в палате раздался тихий женский голос, назвавший его по имени, Олег открыл глаза и подумал, что это просто видение.

— Вам очень больно? — спросила Алина, присаживаясь рядом на стул.

— Вы… вправду здесь? — с трудом выговорил Олег.

— Да, — улыбнулась она, — ваш отец просил меня приехать. Я не знаю, смогу ли помочь вам, но я попытаюсь.

Алина сама не могла объяснить, зачем она это сказала. Конечно, она вылечила Эдика, когда он был при смерти после визита пришельца. Но ведь он был не обычным человеком. И все же Алина села на кровать и, приложив руку ко лбу Олега, сосредоточилась. Она знала одно — ей очень хотелось помочь ему. Олег не был сейчас красив — муки исказили его лицо до неузнаваемости — и мог вызвать только жалость, может быть даже смешанную с брезгливостью. Но Алина не забыла слов его отца: «Он ничего не видел в жизни, кроме моря… Вы для него самый близкий человек». Как и тогда, с Эдиком, она поняла — вернее, почувствовала: нарушение энергоструктур организма. Как и тогда, она попыталась их восстановить. Алина еще меньше могла управлять своими способностями, чем Эдик — эфэлами, она не знала, какие опасности таит в себе попытка исцелить полумертвого человека. Она только чувствовала, что контакт установлен, и между больным и ею создался информационно-энергетический канал. И еще она чувствовала, что с каждой секундой слабеет, но когда она осознала опасность, то не могла себя заставить прекратить помощь.

Ее спас Эдик. Он приехал в резиденцию поздно и, поднимаясь в свой номер, вдруг остро ощутил какой-то пока непонятный сигнал. Войдя в комнату, он отослал Дарби, сел на кровать и сосредоточился. Аварийный сигнал исходил от эфэла, охранявшего Алину. Эдик даже не знал, что эфэлы следят за энергетическим состоянием охраняемого объекта. Он понял, что Алина почти при смерти из-за серьезного ослабления энергетических функций организма. Эдик выскочил в коридор и поспешил в номер Алины. Всполошилась охрана, выбежал Мак-Гроу. «Где она?!» — кричал Эдик. Мак-Гроу первый понял, что он ищет Алину. Он попытался связаться с Сергуниным и узнал, что они с Алиной уехали. Но никто не знал куда. Ошеломленный, Эдик сбежал вниз, к машине, не обращая ни на кого внимания. И остановился на лестнице, снова получая информацию от эфэла — о том, что состояние охраняемого объекта угрожающее. Эфэл запрашивал, продолжать ли охрану или перейти в «режим энергоподпитки». О том, чтобы отозвать его и с его помощью найти Алину, не могло быть и речи. Сергунин должен быть с ней, в отчаянии подумал Эдик, если он жив… Он должен ее охранять. И он приказал эфэлу перейти из «режима охраны» в «режим энергоподпитки». Это спасло Алину.

Она очнулась — ей показалось, что она просто задремала на минуту. На самом деле она потеряла сознание от слабости. С удивлением Алина обнаружила, что эфэл не парит над ней, как обычно, а принял форму нимба вокруг ее головы. Она улыбнулась и перевела взгляд на Олега. Тот смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Боль в теле прошла, осталось только жжение, зуд где-то внутри, во всех органах, но это было терпимо. Он видел перед собой Царицу, прекрасную, живую, улыбающуюся, с нимбом вокруг головы. Наверно, я уже умер, невольно подумалось ему, но тогда почему это жжение?…

После того, как вся царская охрана была поднята на ноги, один из охранников вспомнил о странном посетителе. Он не подслушивал разговор, но случайно услышал о шестой больнице. Еще несколько минут понадобилось, чтобы выяснить у перепуганных работников больницы, что Царица действительно там. Эдик готов был разорвать всех в клочья, но ему пришлось сдерживать себя — никто не был виноват в случившемся. Мак-Гроу с Эдиком на переднем сиденье на бешеной скорости мчался к больнице, за ним едва поспевала вторая машина с охраной, которая должна была идти впереди и показывать дорогу. Вместо этого знавший дорогу водитель второй машины держал связь с Эдиком, а тот говорил Дарби, куда ехать. В таком странном режиме царский кортеж домчался до клиники, Эдик и Мак-Гроу ворвались на этаж, где находилась Алина, и увидели Сергунина и второго охранника, наводившего на них стволы своих пистолетов. Эдик едва успел остановить своих эфэлов — иначе охранникам не помогла бы врачебная помощь.