Артур Кларк - Перворожденный

Через их толпу то тут, то там проталкивались неандертальцы. Байсеза узнавала их еще издали по ледяным взглядам и низко опущенным головам. Значит, теперь они появились при дворе. В большинстве они были очень молоды, в своих могучих фермерских руках они несли подносы для обслуживания гостей. И словно ради шутки, все они были одеты в точно такие же розовые драгоценные туники, как и придворные.

Байсеза остановилась возле одного гобелена. Он занимал едва ли не всю стену и представлял собой карту мира, только в перевернутом виде: юг сверху, север снизу. Широкий пояс, охватывающий южную Европу, северную Африку и центральную Азию вплоть до Индии, был покрашен в красный цвет и обведен золотой полосой.

— Е-лю Чу-цай, — сказал капитан Гроув.

Он пришел с Эмелин, одетый в английскую военную форму. На Эмелин была надета легкая белая блузка и длинная черная юбка. Оба выглядели солидно, совсем в стиле девятнадцатого века, и сильно выделялись среди цветастого безвкусия двора Александра.

— Я так завидую вашему наряду, — обратилась Байсеза к Эмелин, чувствуя себя очень скованно в персидских одеждах.

— Я привезла с собой паровой утюг, — с гордостью ответила Эмелин.

Гроув спросил Байсезу:

— Как вы нашли мое произношение?

— Не знаю, — призналась Байсеза, — я не уловила того, что вы сказали… Е-лю… что?

Гроув пил вино, слегка приподняв для этого усы.

— Вполне возможно, что вы вообще его не встречали, — сказал он. — Он был старшим советником Чингиз-хана до Монгольской войны Александра. Этот китайский военнопленный хорошо устроился при монгольском дворе. Но после войны — как вы помните, Чингиз-хан был убит, — его звезда закатилась. Он приехал сюда, в Вавилон, и начал работать здесь вместе с другими учеными. В результате возникла эта карта. — Он указал рукой на гигантский гобелен на стене. — Разумеется, ее цена излишне высока, но, все равно она весьма точная, насколько мы можем судить. Она помогла Александру разрабатывать кампании, а те, в свою очередь, помогали ученым расширять карту дальше.

— Кампании Александра были замечательными в своем роде, — продолжал Гроув. — Они поразительным образом сочетали в себе военное искусство, обустройство и обеспечение тыла и целесообразность. Он построил огромный флот здесь, в вавилонской гавани, а затем углубил русло Евфрата по всей его длине, чтобы сделать его судоходным. Его флот курсировал вокруг Африки, периодически приставая к берегу для пополнения припасов. В то же время его отряды уходили из Вавилона на запад и на восток, прокладывали железные дороги, повсюду строили города. Пять лет уходило на то, чтобы застроить новую территорию городами, затем десять лет новых завоеваний, и, в конце концов, он присоединил к своей империи все — от Испании до Индии. Конечно, ресурсы его народа в этих походах истощились…

Эмелин тронула Байсезу за руку:

— Где ваш телефон?

Байсеза вздохнула:

— Мне приказали вернуть его обратно в храм, чтобы Абди смог загрузить в него как можно больше своих астрономических данных. Право, это смешно.

Эмелин нахмурилась.

— Я с трудом улавливаю смысл ваших слов. Самым странным мне кажется ваша очевидная привязанность к этому телефону. Но ведь это всего лишь машина! Предмет!

Капитан Гроув улыбнулся.

— О, в этом нет ничего странного! Множество моих людей просто влюблены в свое оружие.

— А в мое время, — поддержала его Байсеза, — многие машины научились чувствовать. В том числе и мой телефон. В нем есть почти такое же сознание, как у нас, у людей. Поэтому очень трудно оставаться к нему равнодушным.

К ним приблизился Эуменес, величавая фигура, при виде которой испуганные придворные бросились врассыпную. Впрочем, одет он был также ярко и кричаще, как они.

— Вы говорили об астрономии, насколько я слышал, — сказал он. — Надеюсь, что наша астрономия находится на достаточно высоком уровне, чтобы оказаться полезной и для нас. Вавилонские жрецы традиционно занимались астрономией задолго до нашего прихода. А телескопы, спроектированные учеными школы Отик, весьма высокого качества. По крайней мере, мы постарались их такими сделать. Но кто знает, что можно прочесть на небесах, которые, по-видимому, сделаны точно так же, как та земля, по которой мы ходим?.

Эмелин сказала:

— В Чикаго тоже есть много астрономов. И телескопов тоже. Они не прекращали работу даже во время Обледенения, то есть я имею в виду, во время Разрыва. Насколько мне известно, наши ученые наблюдали за планетами, которые, как они говорят, очень сильно изменились, по сравнению с тем, чем они были прежде… ну, вы понимаете… до… Огни на Марсе. Города! Я не слишком в курсе всех этих дел. Просто кое-что читала в газетах.

Байсеза и Гроув смотрели на нее с удивлением.

Байсеза заинтересовалась:

— Города на Марсе?

Капитан Гроув восхитился:

— У вас есть газеты?

Тысяченачальник протянул:

— У вас есть… — он подбирал слово, — ученые? Разные ученые в Чикаго?

— О, сколько угодно! — безмятежно ответила Эмелин. — Физики, химики, врачи, философы. Университеты продолжают работать даже после катастрофы. В Нью-Чикаго нынче строят новый кампус, к югу от границы льдов. Так что все смогут работать даже после того, как мы закроем старый город.

Эуменес обратился к Байсезе:

— Сдается мне, что вам надо съездить в этот Чикаго, который на двадцать веков отстоит от времен Александра. Возможно, именно там у вас появится шанс ответить на тот вопрос, который привел вас сюда.

Гроув предупредил:

— Но, чтобы туда добраться, понадобится уйма времени! Месяцы…

— Тем не менее я считаю это крайне необходимым. Транспорт я вам организую.

Эмелин подняла брови.

— У меня такое впечатление, что у нас появится масса времени, чтобы узнать друг друга, Байсеза!

Байсеза была обескуражена неожиданным решением Эуменеса.

— Вы всегда понимали… — твердо начала она. — Вы понимали это лучше всех остальных людей Александра! Вы всегда видели, что ключ к сложившейся ситуации — это Перворожденные, Глаза! Все остальное — империи, войны, — это всего лишь отвлекающий маневр, игрушки!

Он хмыкнул.

— Байсеза, не обладай я понятливостью, я вряд ли продержался бы при дворе Александра. Теперь здесь осталось не так много тех, кого вы можете вспомнить из прежних времен, тридцать лет тому назад. Все исчезли во время чисток.

— И все благодаря вам, — неумолимо уточнила она.

— Разумеется, потому что именно я организовывал эти чистки… Тут раздался рев труб, и все гости громко закричали.

В залу вошел взвод солдат с сариссами в руках. За ними проследовала гротескная фигура в прозрачной тоге, тощая, как палка, и слегка дрожащая. Ярко раскрашенное лицо этого человека кривилось в подобии улыбки. Байсеза вспомнила: это был Багоас, персидский евнух и фаворит Александра.