Игорь Гетманский - Над пропастью во ржи

Я изумленно спросил:

- Откуда ты знаешь о ней столько, баба Акулина?

- Мать ее, когда еще живая была, ко мне приходила. Потом уж сама я смотрела... Знаю! А что не помогла ей - Нина-то ко мне не пришла. Через мать ее можно было бы помочь, да умерла она вскорости. А так... Слаба я стала. На покой готовлюсь уйти. - Баба Акулина сползла с подушек и накрылась одеялом до подбородка. - Так что нет на тебе никакой вины. Не терзай свою душу. Нет здесь человеческого греха. Ни с чьей стороны. А теперь ступай, ночь уже...

* * *

Я вышел на улицу в звездную темноту и горьковатую прохладу осенней ночи и немного постоял на околице. О чем я думал тогда? Не помню. Наверно, о том, что баба Акулина нисколько не добавила ясности во всю эту мрачную историю. Той ясности, которая требовалась не испуганному неведомым человеку Николаичу, а юристу и оперативному работнику, начальнику районного отделения милиции Владимиру Николаевичу Ходареву. И, наверно, я с облегчением думал еще о том, что завтра займусь знакомыми и понятными делами и больше не буду ломать голову над неразрешимыми вопросами, и очень скоро забуду о Нине Ивановне Смердиной.

Забуду.

До тех пор, пока она снова не выйдет замуж.