Павел Кузьменко - Система Ада

Шмидт в ярости выстрелил в одну из них, только зря перепугав ребенка. Но в себя стрелять было рано.

- Мы выйдем, Кать, выйдем. Сейчас, погоди. Я вспомню. Погоди...

Все желания, вся жизнь, вся любовь Кати сосредоточились сейчас на этом человеке по имени Михаил Шмидт.

- Да, мы выйдем. Придумывай.

- Пошли обратно.

- Куда?

- Не бойся, не в Систему Ада. А на речку эту, на Стикс.

В старых добрых и проклятых верхних пещерных ходах ничего не изменилось с тех пор, как Крот увел отсюда пятерых горе-путешественников. Год прошел? Или больше? Те же надписи на стенах, барельефы, тот же медленно гниющий мусор. Похоже, лишь один человек побывал тут, пришедший, естественно, не снаружи, а изнутри. В том странном Подземном переходе, где Миша впервые заметил фокусы со временем, лишь проходя его во второй раз, они заметили труп человека.

Это был Владилен. Только один из тех, кого они встретили в Системе Ада первыми. Почему-то у него даже сохранилась кожа в некоторых местах. Возле трупа копошились три крысы, прыснувшие в стороны при свете фонаря.

Беглецы не стали задерживаться возле трупа, выяснять, что к чему. Теперь у них было очень мало времени, но много решимости. Еда у них уже кончилась. Сил на пребывание в подземелье больше не оставалось.

Они вновь оказались на берегу Стикса.

- Кать, я думаю, это наш последний шанс. Очень рискованный.

Она молчала. Она была готова уже на любой риск.

- Ты помнишь, что говорил Крот, когда мы тут сидели последний раз?

-Нет.

- А я запомнил очень хорошо. Он сказал, что ребята какие-то с аквалангами тут нырнули и вскоре вынырнули в реке Осетр, на поверхности.

- Ну а мы что можем сделать?

- А мы можем проплыть это расстояние в бочке. В одной из тех, - он посветил фонарем в малозаметную нишу. - Не смотри на меня, как на идиота. Я сказал, что это последний шанс.

- Последний, - обреченно кивнула Катя и покрепче прижала к себе дитя.

Катя светила ему фонариком, а он действовал. Святая спасительная интуиция возбудила смекалку, напомнила законы физики, которые Михаил и в школе-то не помнил.

Сначала он измерил глубину реки. Понимая, что промокнуть все равно придется, он решил пока не лезть в воду, а привязать к имевшейся у них веревке камень. Глубина в трех местах оказалась подходящей - метра два. Затем Михаил исследовал бочки. Зачем и когда они тут оказались - теперь трудно было сказать. Но ведь существовали же тут рельсы и вагонетки. Существовала когда-то промышленность.

Этих металлических совсем почти нержавых крашеных бочек было пять. Две из них из-под чего-то горючего, солярки или бензина, с небольшими отверстиями Шмидта не заинтересовали. Но три бочки закрывались простыми плотно притертыми крышками.

Миша достал нож и откупорил первую из них. Катя посветила внутрь. Бочка наполовину была полна чем-то вроде намертво засохшей краски уже непонятного цвета. Вторая тоже. Но третья - о, везение, - имела засохший слой лишь на самом дне. В ней вполне могли поместиться двое взрослых и один младенец.

- Миш, а как мы поплывем в бочке?

- Ты что, Пушкина не читала? "Сказка о царе Салтане".

- Но... сказка. Она же утонет.

- Полая бочка не утонет. А с нашим весом только притопится. А течением нас, я надеюсь, вынесет. Хватило б только воздуха.

- Сумасшедший мой, - вздохнула Катя.

Теперь необходимо было проверить - не имеет ли бочка дыр, чтобы действительно не потонуть сразу. В пещере это было сделать легко, Миша сразу догадался. Оттащив бочку на удобное место на берегу, откуда он решил стартовать, он перевернул ее, здоровенную, но не слишком тяжелую, кверху дном и залез внутрь с фонарем.

- Кать, осмотри ее внимательно со всех сторон, - прогудел он оттуда. Видишь где-нибудь свет?

- Нет, не вижу. Только снизу. Но бочка неровно стоит.

- Очень хорошо.

- Миш, а как мы плотно закроемся изнутри? Взяв у него фонарь, она посветила ему в лицо. Он не дал на нем изобразиться даже задумчивости. Только твердой уверенности.

- Изнутри? А вот как. Надо сделать две дырки и пропустить через них веревку.

Металл оказался добротным. Он бил по крышке лезвием ножа. Приставив нож, бил камнем по его рукоятке. Бесполезно.

- Какой же я идиот, - вдруг воскликнул Шмидт. - Пистолет!

Он прислонил крышку к стене. Нацарапал на ней камешком места для отверстий.

- Свети, Кать. Только близко не стой. Вдруг рикошет.

Достал "беретту", драгоценный последний подарок Зотова, прицелился сантиметров с тридцати. Через две секунды две аккуратные дырочки были готовы.

Веревка не совсем плотно проходила через дырки, оставалась крошечная щель.

- Ничего, - сказал Шмидт. - Будет воздух проходить - хоть какая-то вентиляция. А если вода - пальцем заткну.

Полчаса мы, наверное, выдержим. А дальше задохнемся или захлебнемся. Только полчаса. Вслух он этого не говорил. Но Катя подумала то же самое.

Миша установил их чудовищное судно на самом краешке берега. Достаточно было малейшего толчка, Чтобы обрушиться в холодную черную воду. С трудом приподняв подругу, он помог ей забраться внутрь. Подал ей накормленного и пока заснувшего ребенка. Ванечку, имевшего самое трудное в мире младенчество. Оставшиеся чистые пеленки Катя спрятала себе под одежду.

Михаил сунул нож в сапог. Пистолет - за пояс. У Кати в руке был фонарь. Второй, с уже сильно подсевшими батарейками, они оставили в пещере вместе с пустым вещмешком. Бог даст, они увидят дневной свет и больше никогда не будут пользоваться фонарями. Даже если на улице самая глухая и пасмурная ночь, она все равно, Миша твердо знал это, будет выглядеть как праздничная иллюминация по сравнению с абсолютной пещерной тьмой.

Навеки осталась в пещере и ее не совсем точная карта.

Чтобы не столкнуть бочку раньше времени и она не укатилась в другую сторону, Миша с одной стороны подложил к ней большой камень. Оперевшись на него, очень осторожно забрался внутрь. Потянув за веревочную петлю, плотно закрыл крышку над своей головой.

Его колени уперлись в Катины. В бочке сразу стало душно. Но пахло не старой краской, а живыми, давно не мытыми человеческими телами. Катя оставила фонарь включенным.

- Ну, с богом, - прошептал Михаил. - Вынесет.

- Я люблю тебя, - скороговоркой ответила Катя. Миша больно уперся коленями в колени подруги, привстал на несколько сантиметров, коснувшись головой крышки, чуть наклонился вперед и резко откинулся на спину.

Зависнув на мгновение на ребре, бочка шумно рухнула в воду. Глухо ударилась о дно. Люди внутри оказались на головах. Нещадно пихая Катю, Михаил задергался внутри, и бочка плавно перевернулась на собственное днище. Оно заскреблось обо что-то в одном месте, потом в другом. Кажется, бочка двигалась.

"Ура" завопил один младенец и вопил не переставая. Звук этот в тесной бочке просто оглушал, но взрослые не обращали на него внимания. Теперь закончилось царство вечной тишины.