Леонид Лайт - Мозги

— Мне жаль этот дом…, — рассеяно сказала Лиз.

— Но твои родители могут поселиться в нём. Им ведь не понравился Лос-Анджелес. И теперь они могут вернуться сюда…К тому же, они говорили, что если вернутся, то хотели бы жить поближе к нам. А в этом доме они будут рядом.

Лиз молчала. Уитни чувствовал, что она была напряжена. Он вспомнил события вчерашнего вечера, её гнев и ему хотелось избавиться от этой проблемы поскорее.

— Мне кажется, — сказал он, — что ты всё усложняешь, Лиз. Нет ничего безнравственного в том, что я решил заработать деньги ради благополучия семьи. К тому же, теперь мы сможем спокойно поехать в Европу, зная, что свою часть расходов мы оплатим сами.

— Какая разница, нравственно или безнравственно, — вспылила Лиз. — Проблема совсем в другом. Просто мне не нравится эта идея. Конечно, Пэмела и Кейт полностью поддержали тебя и я уверенна, многие вокруг думают также, но они — внешние наблюдатели. Они обо всём судят со своей позиции. А я вижу всё изнутри. Меня серьёзно беспокоит именно твоё участие в операции. Когда впервые по твоей просьбе я рассказывала тебе о сути нашего эксперимента, когда объясняла его при помощи папок и файлов, мне и самой всё казалось таким простым, но теперь, когда это коснулось моей семьи, я уже ни в чём не уверенна.

— На презентации всё прошло безупречно…

— Между тем, что ты видел на презентации, и тем, что ждёт тебя на операции — огромная разница. Информацию, объёмом в один листок перенесли без всяких проблем. Но один процент твоего интеллекта — это такой огромный объём, что никак нельзя сравнить с презентацией. Сейчас мне кажется безумием расставаться со своим собственным интеллектом, даже если тебе обещают, что девяносто девять процентов из ста твоих знаний остаются при тебе.

— Теперь поздно что-либо менять, — разведя руками, отозвался Уитни.

— Как учёный, внёсший свой вклад в этот эксперимент, и как твоя жена, я поставлена в двусмысленное положение. Сегодня утром я объявила доктору Джонсону о своем желании прекратить участие в работе над экспериментом.

— Это означает, что ты уже не будешь следить за развитием событий лично?

— Именно… Говоря об этом с доктором Джонсоном, я и имела в виду, что не хочу больше и слышать об операции, так как моя личная позиция в этом отношении крайне негативна теперь и может помешать успешному развитию дел. Доктор Джонсон со мной согласился.

— Но ведь ты сказала, что тебя беспокоит моё участие в операции. Мне казалось, что это означает, что ты будешь следить за всем с ещё большим вниманием.

— У людей с крепкими нервами всё шло бы именно так, но я — твоя жена и действительно переживаю за тебя. И мой страх может ещё больше навредить, чем чьё-либо безразличие. Пусть участие в эксперименте продолжат нейтральные люди. Я с одной стороны, безусловно, не довольна твоим участием в эксперименте, но с другой стороны, если события уже развиваются по определённому намеченному плану, и, если авторитетные специалисты говорят, что серьёзно переживать в этом деле не за что, я уверенна, что ты сейчас попал в надёжные руки. Но теперь у меня есть личная заинтересованность в том, чтобы операция прошла успешно. И я позаботилась о том, чтобы в эксперименте приняли участие крайне компетентные специалисты. Я уже договорилась с Уолтером Вайсманом. Он продолжит работу вместо меня.

— Уолтер Вайсман… — недовольно поморщившись, проговорил Уитни. — Но ведь он не работает в этой области уже очень давно.

— Ты ошибаешься, дорогой, он очень активно занимается тем же, чем и мы.

— Откуда ты об этом знаешь? Доктор Джонсон поделился с тобой этой информацией?

— Нет, об этом я узнала от Уолтера лично…

— Ты с ним встречалась?

— Да, сегодня утром.

— Понимаю, у тебя возникла очередная проблема, и решать её ты предпочла на стороне.

— Выбирай выражения, Уитни. Нет никакой необходимости примешивать в дело личные эмоции. Ты никогда не любил Уолтера, но в данном деле лучше специалиста нам не найти. Если ты не отказываешься от своих прежних планов и собираешься идти до конца, то придётся смириться с тем, что твоё здоровье и успех операции в целом будут зависеть и от Уолтера.

— Ладно, хорошо. Не будем вмешивать в дело личные эмоции. Но зачем тебе вообще понадобилось встречаться с ним.

— Просто, кроме личного психологического несогласия с тем, что ты участвуешь в операции, у меня есть серьёзные причины для беспокойства… Теоретическая часть проекта завершена не полностью, несмотря на заверения доктора Джонсона. Участие в эксперименте является очень опасным на данной стадии абсолютно для любого и единственное, на что я сейчас надеюсь, так это на то, что прежде чем приступить непосредственно к операции, доктор Джонсон и наша группа всё ещё раз перепроверят. На этом этапе и нужен опытный специалист со стороны, который на всё посмотрит своим свежим взглядом. Вряд ли ты согласишься с тем, что готов так просто лишиться своего интеллекта…

— Доктор Джонсон говорил что-то о «систематизированной» или «скопированной» информации, позволяющих сохранить при себе все свои знания, — сказал Уитни.

— Да, мы вели исследования, связанные с переносом так называемых «копий» интеллекта, вместо действительного интеллекта. Но это направление до конца не изучено и не проверено, — ответила Лиз, задумчиво. — А направление, связанное с переносом действительного интеллекта, в котором мы работаем сейчас, ближе к безопасному.

— Но, всё же мне бы не хотелось, чтобы ты полностью и окончательно отказывалась от участия в эксперименте. Ладно, будь, по-твоему, пусть Уолтер примет участие, я не буду против. Однако мне будет спокойнее, если ты будешь находиться в курсе всех дел.

— Может быть ты и прав. Уолтер сказал мне то же самое. Я подумаю ещё об этом. Возможно, я останусь в проекте пока, на период исследований вашей совместимости. Но только до операции.

После короткого обсуждения с сыновьями разговора с Адамом Кингом, Моррис Каннингфокс отправил их в центр исследования психологических процессов человека.

— Проходите, господа! — доктор Джонсон вежливо поприветствовал вошедших Питера и Кевина и, указав на кресла, предложил им присесть.

— Мы звонили сегодня утром и предупредили о нашем приходе, — сказал Питер, сев.

— Да, меня поставили в известность.

— Нас заинтересовало ваше последнее открытие. Можно, также, считать, что нами уже принято окончательное положительное решение. Мы пришли к вам за разъяснением некоторые интересующих нас вопросов, собственно, деталей.

— Вы получите любой ответ, который я буду в силах вам дать.

— Это и есть прибор, обеспечивающий передачу интеллекта от одного человека другому? — спросил Кевин, указывая на экспериментальный столик, стоявший в углу кабинета.