Уильям Беркетт - Спящая планета

Риерсон еще какое-то время взвешивал все за и против, но решение уже было принято.

Он остается.

Коридор дрожал от топота множества тяжелых военных ботинок. Донован, предупрежденный таким образом, сидел лицом к двери. Ввалилась небольшая толпа.

Самым большим чином здесь был лейтенант, затем, в порядке понижения званий, сержант с мохнатыми бровями, два техника и пара десантников с суровыми лицами.

Сержант бросил угрюмо:

— Да поможет тебе твой Дедышк, рекк. Пришло время допроса.

Так вот оно что. Внезапно ему стало не по себе, но Донован не подал виду. Он был готов, как и всегда.

Лейтенант нахмурился:

— Дедышк? Что это такое, сержант?

Прежде чем сержант успел ответить, Донован быстро сказал:

— Не беспокойтесь, сержант, он придет. В свое время вы будете одним из первых в его списке.

Это прозвучало достаточно зловеще. Сейчас подходящий момент, чтобы внушить этим типам страх перед сверхъестественным.

Сержант казался озадаченным:

— Первым в списке? Для чего?

— Ты узнаешь, когда придет время.

Лейтенант ничего не мог понять:

— Кто-нибудь скажет мне, в чем дело? О чем он говорит?

— О духе моего дедушки, если это имеет к вам хоть какое-то отношение, в чем я совсем не уверен, — ответил Донован высокомерно.

Лейтенант покачал головой:

— Это уж точно! Я робототехник, а не следователь. Слава Сирри, мне не нужно иметь дело с чокнутыми землянами.

— Так вы неверующий, а? Сирритей, — он произнес это обвиняющим тоном.

Лейтенант пожал, плечами, явно считая его безнадежно больным:

— Я здесь по делу, а не для теологических споров.

— Что за дело? — требовательно спросил Донован, стараясь перехватить инициативу, и пока это ему удавалось.

Лейтенант посмотрел на одного из техников, в руках у которого был продолговатый и громоздкий сверток — что-то такое, завернутое в холст.

— Отдай ему.

Техник с помощью своего коллеги снял обертку и шагнул вперед, протягивая Доновану два знакомых предмета.

— Мои ноги! — вырвалось у землянина.

— Именно, — сказал лейтенант, — твои ноги. Наши люди устали ждать, пока ты доковыляешь, и таскать тебя наподобие рюкзака. Поэтому меня и пригласили, чтобы я починил протезы.

— А кроме того, напоминание, что калека землянин стоит ваших семерых, не способствует поддержанию боевого духа, — проницательно заметил Донован. — Простая арифметика приводит к заключению, что здоровый человек может натворить чертовски больше, чем калека. А это не самая приятная мысль, не правда ли, лейтенант?

— Не мне судить об этом, — ответил тот, пытаясь сохранить на лице выражение безразличия. Потом кивнул технику: — Дай ему ноги.

Техник протянул протезы Доновану и отошел назад к остальным.

— Попробуй их, — подстегнул его лейтенант, — посмотрим, хороший ли я доктор.

Донован снял брюки и пристегнул протез к правой культе, соединив подводящие провода. Напряг мускулы для пробы. Нога прекрасно работала. Он быстро вставил на место и другую. Грубо заделанные сожженные места все же были заметны, но если не считать этих пятен, ноги выглядели совсем как настоящие, вплоть до слабых следов вен под пластиковой плотью. Он снял обувь с пластиковых ног, натянул брюки, снова надел башмаки и зашагал по камере туда сюда. Лейтенант и его подручные специалисты смотрели на это зрелище как профессионалы и заулыбались, когда стало ясно: ноги работают.

Солдаты же реагировали иначе.

Плоские скулы десантников и сержанта безошибочно выдавали их происхождение: они были лларанскими крестьянами, причем явно с отсталых миров. С тех, где еще вовсю царил культ предков. С тех, где даже самые примитивные искусственные конечности были редкостью. У них не укладывалось в голове, как это так: человек был безногим, а через мгновение — уже с ногами. Донован слегка улыбнулся. Имперская армия состояла в основном из таких дурней, как Свитта. Им будет мерещиться Рамджет Донован, облеченный в плоть их собственных тайных страхов, являясь в кошмарах и преследуя наяву.

Он повернулся к лейтенанту:

— Вы талантливый робототехник.

Лейтенант наклонил голову:

— Ничего особенного.

Он повернулся к выходу, взмахом руки позвав своих людей. Когда они ушли, сержант достал наручники:

— Вытяни лапы.

Донован подставил ему запястья, браслеты защелкнулись, и два десантника увели его на допрос.

Чтобы попасть на допрос, Донован долго поднимался на одном из скрипящих корабельных лифтов. Потом шел по коридору, который выглядел довольно роскошно по контрасту с бледными стенами его камеры. Стены здесь были покрыты тяжелыми драпировками, толстый ковер покрывал стальную палубу. Везде висели трехмерные картины с изображениями лларанских городов и пейзажей; в воздухе разносился легкий приятный запах. Офицерские угодья, без сомнения. Десантник негромко постучал в дверь, последовало приглашение войти, и они вошли.

Солдаты подвели Донована к большому письменному столу и стали по стойке «смирно». Сидящий за столом офицер принялся рассматривать его. По правую руку от командира сидел пехотный майор, по левую — капитан военно-воздушных сил.

— Это, — произнес капитан, почтительно склоняясь в сторону своего сидящего начальника, — командор СаДзалла Сарак, он капитан «Калистры».

От Донована явно ожидали соответствующей реакции, поэтому он насмешливо поклонился:

— Кажется, я должен быть польщен…

Капитан и майор заметно напряглись, командор просто поднял бровь. В проницательных глазах светился ум. Вся его фигура излучала спокойную властность. Этот, решил Донован, будет крепким орешком.

«Крепкий орешек» указал на удобный стул:

— Садись, землянин.

Донован сел, а десантники стали по обеим сторонам двери. Сарак пододвинул к себе стопу бумаги и несколько мгновений изучал самый верхний документ, потом поднял глаза:

— Ну что ж… так ты Брэдфорд Донован?

— Да.

— Ты был захвачен моими солдатами двенадцатого ноября в городе Лондоне, на острове, называемом Англия?

— Я был захвачен двенадцатого, в Лондоне. Если вы говорите, что солдаты были вашими, я не могу отрицать этого.

— Гммм, — Сарак снова заглянул в свои бумаги, — прежде чем попасть в плен, ты смог убить нескольких солдат Империи. Ты помнишь, скольких убил?

— Прекрасно помню. Я убил или ранил пятерых. Мертвы ли они все, я не могу сказать, времени обследовать их у меня не было. Шестой еще дергал ногами, когда я видел его в последний раз, так что здесь я не уверен, засчитаем его как калеку.

— Ты говоришь об убийстве людей, как говорят о том, что прихлопнули комара, — вставил пехотный майор.

— Я говорю об убийстве захватчиков, — поправил его Донован. — Лондон — мой дом, я защищал его изо всех сил. Погибшие не за удовольствием сюда пришли и знали, чем рисковали, — при высадке десанта всегда есть жертвы.