Лайт Дэйтон - Муравейник

Переходить дюны по гребню опытный охотник не будет никогда — там песок самый зыбкий, а уж солнце… Кроме того, в дрожащем пустынном мареве человеческий силуэт видно издалека: всякая дичь, если у нее есть глаза и хоть капля разума, зароется поглубже. Есть в песках и те, кто сам не прочь отведать человечины, и их ничуть не меньше, чем дичи. Так что даже самые сильные и бывалые пустынники всегда крадутся у самого подножья, где спасительная тень прячет их от солнца и от чужого взгляда.

Но Кира упорно лезла на самый гребень каждого нового бархана — надеялась разглядеть с него хоть что-нибудь… Например, муравьев, которых она, если честно, боялась страшно. Но пока ей везло, шестилапые поблизости не появлялись.

Между тем, заболели глаза, непривычные к ослепительно яркому солнечному диску и пронзительной синеве неба. Вдобавок легкий ветерок вместо того, чтобы обдувать прохладой, то и дело швырял в лицо пригоршню песчинок. Колючие крупинки кололи лоб, щеки, глаза. Девушка щурилась, прикрывала лицо ладонью, отчего переставала видеть дорогу.

Один раз, споткнувшись об иссохшую корягу, она упала и больно ушибла колено. Это была первая коряга, попавшаяся Кире на пути. Вот невезение! Правильно сказал как-то Редар: «Неумеха и в пустыне голову расшибет».

Мертвые пески, как тяжело!

Раз-два… Раз-два… Раз… Шаг сбивается, ноги вязнут в песке.

Новый бархан. Точно такой, как предыдущий. Зыбкий волнистый песок под ногами. Вершина. Взгляд вперед, взгляд влево, вправо… Кругом барханы — все одинаковые — и не единой живой души, никакого движения… Только солнце жжет глаза.

А ведь Редар жил здесь, и каждый день ходил на охоту. Недавно целых три дня шел по следам муравьев-разведчиков. И дошел до самого их логова! И вернулся! А она даже и дня пройти не может… Возомнила себя героиней легенд…

В пути Кира думала о многом. Она понимала, что, сбежав из дому, причинила боль и хлопоты бабушке, у которой и так в последнее время прибавилось забот. Девушка осуждала себя за этот поступок и понимала, что, если вернется в город, не сможет посмотреть Айрис в глаза. Конечно же, ее уже хватились, подняли тревогу, снарядили отряд на ее поиски. И перед этими людьми она тоже виновата. Если кто-нибудь из них не вернется, то это будет на ее совести. Эти мысли стегали Киру довольно долго, но она все-таки успокоилась, решив, что спасение Редара — это святое дело. Ведь если бы не Редар…

Раз-два… Раз-два…

Кира мечтала о будущем. Думала, что, может, очень скоро, когда не будет на свете никаких пауков, все заживут счастливо в Пещерном городе… Нет, не в пещерном! Никаких пещер! Люди смогут жить где угодно, ведь бояться будет нечего. И они будут счастливы! Девушка зажмурилась и представила себе там, в легендарной Долине, красивую уютную нору, в которой она будет жить с бабушкой. И Редар будет всегда рядом…

Раз-два…

Вспомнить детство Кире почему-то не удавалось. Вернее, она никак не могла вспомнить что-то особенное и яркое. Нет, у нее было хорошее детство! Любовь мамы и бабушки, забота и терпение старших, дружба с Ликкой… Веселые игры в лабиринтах со сверстниками… А как однажды они гигантской мокрицей напугали до икоты гадкую доносчицу Кадез! Путница невольно засмеялась, вспоминая, как визгливо причитала в темноте эта белесая вредина…

И вот в этот миг девушка вдруг поняла, чего ей не хватало, чего не было в ее детстве. В нем не было Редара!

И сейчас его снова так не хватало! Не хватало, как воздуха в душном подземном ходе, и это было невыносимо. Когда Кира забралась на вершину очередного бархана, она набрала в грудь обжигающего воздуха и отчаянно закричала:

— Ре-еда-ар!

Даже эха не слышно. Крик сожрал песок.

— Редар… — уже прошептала девушка.

Совсем скоро Кира выбилась из сил. Она со стоном опустилась на песок у подножья неизвестно какого по счету бархана. Стащила сандалии, вытряхнула из них песок, поставила рядом — пусть ноги отдохнут. Порылась в перевязи (редаровой!), вытащила бережно упрятанную от солнца скорлупу. Воды осталось совсем немного. А ведь до первых жилых нор, где Кира рассчитывала найти помощь и ночлег, чтобы идти дальше, оставалось еще не меньше дня пути.

Минувшей ночью Кире приснился страшный сон. Сначала была какая-то неясная тьма, полная неведомых, смертельно опасных существ. Кира шла меж ними, но почти не боялась, откуда-то она знала, что, пока горит в ее руке большой факел, чудовища не тронут ее. Они угрожающе шипели, поводили жвалами, из тьмы то и дело высверкивали равнодушные фасетки глаз. Но причинить ей вред ужасные твари так и не осмелились. Потом она внезапно оказалась посреди огромной — поболее Привратной, а то и Угловой даже, — ярко освещенной пещеры. На высоком уступчатом пьедестале стоял отвратительный черный паук, а у его ног на каменном полу лежал окровавленный Редар, тянул к ней руки, молил о помощи. Потом он как-то дернулся и затих. Кира опустилась перед ним на колени, принялась гладить по голове, умолять, чтобы очнулся, посмотрел на нее, сказал хоть слово…

Проснулась она с криком. И сразу же решила, что должна идти на помощь. Бабушка никого не пошлет — это ясно: сейчас, когда муравьи осадили город, каждый охотник на счету. Да и воевать со смертоносцами — самоубийство. Ни один человек не выстоит против них в открытом бою. Надо тайно прокрасться в их город, прикинуться одной из жительниц и выкрасть Редара у раскоряк из-под носа — или что у них там вместо него.

Фантазия у Киры была хорошая. Вот она идет по пескам к городу смертоносцев, вот, хитростью миновав стражу, входит в ворота города, вот, поменявшись одеждой с местной девушкой, ищет Редара. Незамеченной прокрадывается в ужасное подземелье, где раскоряки держат пленников. Изумление. Объятия… Потом-потом, нет времени… Побег… Еще один переход по пустыне… Пауки гонятся за беглецами, выслеживают с шаров, но тщетно… И — счастливое возвращение! А чтобы раскорякам больше не повадно было, надо прихватить несколько редаровых снарядов, да и сжечь к скорпиону весь их город.

К сожалению, Кира ни с кем своими идеями не поделилась; критиков у плана не имелось. Ей же самой он казался легко выполнимым. Так, разве что встретятся на пути небольшие сложности.

И вот теперь, не пройдя и половины дневного перехода, Кира начала понимать, как сильно расходятся мечты, легенды с действительностью. В сказаниях почему-то не говорится, как великим героям прошлого удавалось пересекать Великую пустыню во всех направлениях, не страдая от жажды и усталости. Может, они и страдали, только меньше — герои все-таки…

Постепенно усталость уходила, голова переставала шуметь, пара глотков из скорлупы — и не так царапает в пересохшем горле. Надо просто чаще отдыхать, и все будет нормально. Она дойдет, пересилит себя и дойдет. Ничего тяжелого в этом нет.