Лайт Дейтон - Огонь

Но некоторые возвращались – искалеченные, без одной-двух ног, с откушенным брюшком, с оборванными усиками. Не зря они были выращены такими выносливыми и смышлеными. С их помощью он познавал мир. Открыл, что у него есть враги. Настоящие враги, те, кто мог нести угрозу его будущему могуществу. Одиночных хищников он не считал опасными. Конечно, многим членистоногим муравьи уступали в росте и силе и при столкновении один на один неминуемо бы погибли, но… Сила его солдат была в количестве.

Очень внимательно он впитал рассказ о двух соседних Жилищах. О вражеских муравейниках. Один был недалеко – солнце едва успело подняться над землей, как разведчики, направленные на север, наткнулись на вражеские дозоры. Чужие муравьи, несмотря на то, что уступали в численности, набросились на его разведчиков. Не ввязываясь в драку, те последовали его приказу – отступили. Еще несколько подобных стычек позволили прощупать размер «охотничьей» территории врага, а он, сопоставив ее со своей, смог даже примерно прикинуть: сколько всего жителей в чужом Жилище и сколько враг, в случае нападения, сможет выставить солдат.

Другая муравьиная семья находилась намного дальше – почти в дне пути на восход. Там охрана оказалась не столь агрессивной: разведчикам преградили путь, угрожающе поводили жвалами, но никаких других враждебных действий не предпринимали.

Впрочем, и эти соседи являли для Него интерес. Он осознал свою цель: множить и множить ниточки-частицы, расти и набирать мощь, пока есть возможность. А уж нужные качества в новых подданных он как-нибудь воспитает.

Судьба соседних поселений была решена. Пришло время им влиться в его Великую Семью. Стать первыми ячейками той гигантской сети, которая со временем покроет все доступное пространство, расширяя границы мира до самых крайних пределов.

Редар долго не решался рассказать обо всем Раймике – боялся, что обидит ее своим уходом. Еще в прошлый раз, когда он заикнулся, что хотел бы немного пожить у Крегга – за стариком, мол, надо приглядывать, а вас я только стесняю, – Раймика неожиданно расплакалась. Ошеломленный Редар попытался ее успокоить, обещая, что ненадолго, что как только…

– Да нет… нет же! Ты не понимаешь! Что соседи-то скажут?! Пришел к Раймике сын сестры ее… сирота, единственный из семьи остался… а она его к полоумному выставила! Да со мной здороваться перестанут!

Здесь, на Кромке люди жили плотно, намного ближе друг к другу, чем на Солончаке. Там до ближайших соседей не меньше двух сотен перестрелов. А от богваровой норы до того же Ззара докричаться можно, даже не сильно повышая голос. Живут вроде как одной большой семьей. А в пещерном городе, Богвар говорил, так просто на головах спят. Все про всех знают, сплетни быстрее камня из пращи разлетаются. Права Раймика: узнав об уходе сироты, ей соседки все косточки перемелют.

Пришлось пообещать, что никуда уходить он не собирается.

Но ничего поделать с собой Редар не мог. Крегг нравился ему. Уверенностью в своих силах, рассказами о местах, где довелось побывать, даже своей тайной. Не то что бесшабашно-веселый Богвар, да словоохотливая Раймика, которая любила в подробностях перебирать всех, с кем довелось увидеться за день, да послушать такую же, как она, болтливую вдову Куперу.

Слов нет, они были чудесными людьми, отнеслись к нему по-доброму, приняли в семью, а юная непоседливая Бая пребывала просто в неуемном восторге оттого, что у нее теперь есть брат. По утрам пустынник, просыпаясь, даже представлял, что он снова дома, к нему вернулось полузабытое ощущение родного крова…

А вот Крегг поначалу принял его неласково. Редару вспомнился этот день – день их первой встречи, – будто он был только вчера. Богвар привел его к норе Крегга, ткнув в нее черенком копья:

– Вон там он и живет. Только сразу не входи – у нас не принято, позови сначала по имени. И смотри… – охотник немного смущенно пожал плечами, – поосторожнее там. Кто его знает! Надо бы мне с тобой пойти, конечно, да Ззара с Кисмой меня ждут… – Не волнуйся, Богвар. Со мной все будет в порядке. Я просто хочу поговорить.

– Ну, ладно… Только если Раймика тебя спросит, скажи, что я все время был с тобой, ладно? – Богвар подмигнул.

Крегга дома не оказалось. Редар долго орал на все лады: «Кре-е-е-ег!», пока не заметил, что лаз в нору прикрыт щитом, сплетенным из шипастых веток пустынной колючки. Редар решил подождать. Привалившись спиной к восточному склону причудливо обтесанной ветрами дюны – здесь была хоть какая-то тень, – он незаметно задремал. То ли жара сморила, то ли усталость, накопившаяся за долгий переход по пустыни, все никак его не покидала.

Проснулся юноша от грубого толчка в плечо.

– Ты кто такой? Чего тебе здесь надо?

Над ним сгорбился мрачноватый незнакомец с узким, костистым лицом, изрезанным глубокими морщинами. Ветер шевелил немногие волосы, не седые, а какие-то бесцветные, обветренные губы под жидкой порослью усов сжались в сердитую нитку. На шее у пустынника висела перевязь из ветхой паучьей ткани с двумя глиняными плетенками. От них шел странный терпкий запах, бока сосудов были испачканы какой-то черной маслянистой жидкостью. Такие же потеки пятнали изрядно перелатанную накидку Крегга.

– Я же столько раз говорил… Ну, нету у меня приманок для песчаных крыс! Не ходите! Хватит! И… – старик смерил Редара с головы до ног, – ортисового настоя у меня нет. А был бы – все равно вам, шалопаям, не стал бы выменивать. Нашли тоже…

– Мне ничего этого не нужно.

– Тогда чего пришел? Опять спрашивать, что я сделаю со смертоносцами?! А за дюной притаились твои дружки?!

– Да, я пришел спрашивать об этом. Только дружков за дюной нет. Их у меня вообще нет, я здесь недавно.

– Недавно? Новенький, значит. – На лице Крегга мелькнула тень любопытства. – Откуда ты, парень?

Редар уже научился справляться с собой, чтобы не разрыдаться, рассказывая свою историю. Он столько раз за последние шесть лун переживал заново свою потерю, что боль немного притупилась.

Крегг выслушал молча. Без причитаний, без глупых, ненужных и неискренних соболезнований, каких уже успел наслушаться Редар.

– Что ж, Редар сан Ломар, заходи под мой кров. Гостем будешь!

На миг у пустынника снова подкатил к горлу плотный ком: старик помянул его отца, назвав парня полным именем. И еще эта старая полузабытая формула гостеприимства… Крегг, может, и был сумасшедшим, но юноша чувствовал, как начинает доверять старику.

Они тогда проговорили до заката. Приходил обеспокоенный Богвар. Редар без всякой задней мысли сказал, что придет попозже, а если засидится до ночи, то и переночует у Крегга – ничего, мол, страшного. Ходить по пескам ночью – занятие со всем не для парня, видавшего лишь шестнадцать дождей!