Сергей Гомонов - Послания себе (Книга 3)

- Ну, пожалуйста! - ласково попросил Саша и положил теплую ладошку на ее руку.

Знает же, что так ему не откажут... Людмила вздохнула.

- Сон как сон... - зря она заикнулась про него при впечатлительном мальчишке: теперь придется рассказывать, отвечать на всякие вопросы... - Мне снилось, что мы сидим в твоей комнате...

- В моей? У нас дома?

- Ну да. Не перебивай, а слушай. Потом спросишь. Мы с тобой как будто играли, а потом ты что-то сказал и начал летать. Я хотела тебя поймать - и вдруг раз! отрываюсь от пола и лечу за тобой. И вроде так просто у нас с тобой все это получилось... Летаем, как наяву... И неожиданно прям из-под ковра начинает расти дерево, и быстро-быстро растет... большое такое... Проросло в потолок, а мы с тобой уселись на ветках, как две птички, и растем вместе с этим деревом. А потом я проснулась. Всё.

Саша задумался и решил:

- Теть Люд... неинтересный у тебя сон...

Она засмеялась. Что ж, зато честно. Детская непосредственность.

- Ну уж какой приснился.

- Мне лучше снятся.

- Ты еще маленький, ты растешь. Тебе все должно быть интересно.

- Мы с тобой мало полетали, - объяснил Саша. - А я люблю долго...

Тут на другом краю их скамейки примостился какой-то мужчина с мальчиком.

- Горе ты моё! - приговаривал незнакомец, подкатывая штанину на правой ноге ребенка и разглядывая небольшую ссадину на коленке. - Ну, надо было, а!

Мальчишка безучастно, словно речь шла вовсе не о его ноге, вывернул голову и поглядел на Люду и Сашу заметно косящими глазами. Несмотря на этот дефект, мальчуган был симпатичным, только, как показалось няне, каким-то потерянным.

- Не вертись, горе, не вертись! - увещевал его мужчина.

- Да пусти меня! Не хочу! - огрызнулся тот, выскользнул у него из-под руки и убежал на площадку к визжащим детям.

- Никакого с ним сладу - чистое наказание! - незнакомец слегка улыбнулся Люде и прикрыл рот ладонью (видимо, был он очень стеснительным человеком). - Что ты будешь с ним делать! То перемажется с ног до головы, как поросенок, то коленки себе расквасит... Вам, поди, это знакомо, с вашим-то карапузом...

- Бывает... - согласилась Люда, почему-то завороженная странноватым видом этого субъекта. Он не представлял из себя ничего выдающегося, и в то же время в нем было что-то, что притягивало внимание и уже не давало забыть, где, когда и при каких обстоятельствах ты его встречал.

- А я, знаете, не мастак в этом деле... Он, как положено, раньше все с матерью да с матерью, а теперь вот никуда не денешься: поехала маманя наша в командировку. Пацан-то вроде и большой, а без присмотра пока еще рано...

- Конечно. Не такой уж он и большой - наверное, еще и в школу не ходит?

- Не ходит. А вашему сколько? - мужчина кивнул на Сашу, который тоже внимательно разглядывал его.

- Скоро четыре.

Папаша уставился на своего отпрыска, который носился по поляне и "стрелял" из кривой палки.

- Ох и ото-о-о-орва растет! - прокомментировал он очередную проделку мальчишки, но в то же время в голосе его прозвучала неприкрытая гордость, свойственная всем недалеким отцам, которые вместо того, чтобы проявить педагогическую смекалку предпочтут посоветовать сыну дать обидчику сдачи, да так, чтоб неповадно было. Но Люде почему-то померещилось, что здесь не все так, как кажется. Все налицо: неказистого вида папаша, явно не хватающий звезд с неба, диковатый сын, не привыкший к обществу "любимого предка", и ситуация, когда им пришлось проводить время вместе. А вот где-то что-то не так. Но в любом случае, это ее нисколько не касается. Пусть воспитывает, как угодно, а ее дело - приглядывать за Сашкой...

Но прошло какое-то время... и еще какое-то время... и Люда поняла, что разговорилась с этим обаятельным болтуном. Звали его Марком. Странно, что она не видела его здесь раньше... Конечно, конечно, его семья ведь совсем недавно переехала в этот район; хорошее местечко, надо сказать. Вот и мальчик у нее, у Люды, прехорошенький. Не ее мальчик? А так похож... И ваш тоже... И так далее... И тому подобное... Ага... Угу... Пое-е-ехало!..

- А я не понравился вашему воспитаннику! - хохотнул вдруг Марк, кивая на Сашу и прикрывая рот свернутой в трубочку газетой. - Смотрите-ка! Наблюдает...

Они оглянулись. Саша сидел в траве у клумбы и гладил колосок, разглядывая Марка и словно силясь что-то вспомнить. А может, и нет. Это Люде так показалось.

- Да что вы! - смутилась она. - Саша никогда плохо не оценивает людей. Он очень наивный ребенок и немного стесняется... э-э-э... малознакомых людей... Интроверт.

- Интро... кто?

- Интроверт. Это такой соционический тип. "Обращенный в себя", проще говоря... Вот Толя ваш - наоборот, экстраверт...

- Подождите-подождите! Дайте я интроверта запомню!

- Неужели же вы не слышали?! Сейчас где угодно можно об этом прочесть, литературы - море!

- Термины, термины... Моя работа, знаете ли, не дает мне слишком уж баловаться брошюрками... Устаешь... Порой думаешь доползти бы только до кровати...

Слушая его, Людмила думала: "Не красавец, конечно, но что-то в нем есть. Наверное, душа компании...".

- Ну да, я парень компанейский. Это со мной случается, непонятно к чему согласился Марк, и няня даже не сообразила, что на самом-то деле он ответил на ее мысли, ибо разговор тек легко и непринужденно, никого из них ни к чему не обязывая.

Саша тоже убежал, и Марк подсел поближе к Люде - не кричать же с разных концов скамейки, право!

- Вы, наверное, часто здесь бываете, няня Люда?

Здорово у него это получилось - "няня Люда"!..

- Почти каждый день...

- Знаете... я ведь соврал вам насчет мамаши в командировке... Она, наша мамаша, нас просто кинула. Да ладно, ладно! Не нужно делать соболезнующего вида! Я что, сильно похож на удрученного?..

Люда уходила из парка немного очарованная новым знакомым.

- Сашулька, а тебе что, правда не понравился... этот дядя? - осторожно спросила она.

- Понравился, - пожал плечами Саша.

- Правда понравился? А почему?

Видя его растерянность, Людмила засмеялась: нашла о чем спрашивать трехлетнего ребенка! Тут и не каждый взрослый определит, что да почему...

Если бы Саша мог выразить словами то, что происходило у него в душе, он, наверное, ответил бы, что этот "дядя" показался ему "своим". Но мальчик этого не умел. Он улегся спать, думая о няни Людином неинтересном сне...

Небесные тростниковые лодки были спущены для него. Инициация началась.

Ведомый под руку почтительным Помощником Верховного Жреца, отныне - своим попутчиком, - юный фараон взошел на борт. Занимался нежный рассвет, и последняя звезда на ярко алеющем небе востока с ласковым покровительством взирала на нового царя.

Таинство началось с рождением солнца. Молодому правителю всё было внове, и он с распахнутыми сияющими глазами ждал, что произойдет. Немес, возложенный на его голову жрецами города Он, был предметом его гордости: теперь он по-настоящему взрослый!