Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.

— Вот именно,― прошептал Спицын.

— …мы сидим на болоте. Мало того, по данным радиолокации ― не очень надежным, правда,― болото окружено горным хребтом, заключено в кольцо скал, и в этом кольце не удалось нащупать никаких признаков просвета.

— Вулкан? ― спросил Дауге.

― Возможно, мы находимся в кратере исполинского грязевого вулкана. И престранный это вулкан, должно быть, потому что анализ илистой воды показывает…― Ермаков раскрыл блокнот: ― Вот, извольте. Смесь примерно в равной пропорции тяжелой и сверхтяжелой воды.

Юрковский подскочил на месте:

— Тритиевая вода?

— Т 20,― кивнул Ермаков.

— Но…

— Да. Период полураспада трития всего около двенадцати лет. Значит…

— Значит,― подхватил Дауге,― либо наш вулкан образовался очень недавно, либо существует какой–то естественный источник, пополняющий убыль трития…

Каким должен быть естественный источник сверхтяжелого водорода ― изотопа, который на Земле производится в специально оборудованных реакторах,― Быков не мог себе представить. Но он молчал и продолжал слушать.

— И это еще не все,― сказал Ермаков.― Кратер ― если это кратер ― представляет собой бездонную пропасть. Во всяком случае наши эхолоты оказались бессильны.

— Каков диаметр кратера? ― быстро спросил Юрковский.

— Кратер, очевидно, почти круглый, диаметр его около пя тидесяти километров. «Хиус» находится ближе к его северо–восточному краю: с этой стороны от нас до хребта всего восемь километров. Таково положение, товарищи.

Юрковский встал, пригладил волосы:

— Короче говоря, под нами сотни метров трясины. От цели нас отделяют сто километров, из которых десять километров болота, и скалистая гряда. Правильно?

— Таково положение,― кивнул Ермаков.

— Болото наполовину состоит из тритиевой воды. Позволю себе напомнить, что тритий распадается с испусканием нейтронов, а нейтронное облучение ― длительное нейтронное облуче ние я имею в виду ― это вовсе не мед, даже при наличии спецкостюмов.

— Совершенно верно.

— Но… Быков заверяет нас, что «Мальчик» пройдет через болото. А через скалы?

— «Мальчик» пройдет везде,― упрямо повторил Быков.― В крайнем случае скалы буду рвать.

— Гм… И все же я предпочитаю, чтобы мы, отправляясь на «Мальчике», оставили «Хиус» в более безопасном положении. Учтите…

Юрковский сел.

— Не думаю, чтобы пришлось рвать скалы,― начал Дауге,― хребет не может быть сплошным. Просто нам придется поискать проход, и мы его найдем.

— И еще прошу иметь в виду,― сказал Спицын,― что «Хиус» не приспособлен к горизонтальному полету. Очень легко ошибить ся и промахнуться на несколько тысяч километров. Мы все знаем, чем могут оказаться атмосферные потоки на этой милой планете. И в конце концов, лучше сидеть в болоте, чем лежать на скалах…

Юрковский пожал плечами.

— Насколько я понимаю,― заговорил молчавший до сих пор Крутиков,― речь идет о том, в чем больше риска: в том ли, чтобы оставить все как есть, или в попытке убраться с болота. Так ведь?

— Ваше мнение? ― спросил Ермаков.

— Если Алеша… то есть Алексей Петрович ручается за «Маль чика» и если геологи ручаются за «Хиус», следует оставить все как есть.

— Что значит «ручаются за «Хиус»»? ― спросил Юрковский.

— То есть докажут, что «Хиус» не провалится в эту самую пропасть и не перевернется.― И штурман сунул в рот пустую трубочку.

Ермаков встал.

― Значит, «Хиус» останется здесь,― твердо сказал он.― Мы с Дауге провели необходимые измерения, и мне представляется, что планетолет стоит достаточно прочно. Во всяком случае, пользуясь выражением Михаила Антоновича, риск провалиться в трясину не больше риска упасть на скалы при попытке переменить место. Итак, «Хиус» остается здесь.

Быков покосился на Юрковского. Тот и бровью не повел.

― Дальше. «Хиус» нельзя оставлять без присмотра. Поэтому с «Мальчиком» пойдут пять человек. Один из пилотов останется.

Спицын вздрогнул и обеспокоенно взглянул на Ермакова. Крутиков вынул трубочку изо рта.

― Постоянным дежурным по «Хиусу» я оставляю Крутикова.

— Возражений нет? Я имею в виду существенные возражения…

По широкому, добродушному лицу штурмана было видно, что у него есть возражения ― правда, к сожалению, не существенные.

— Отлично. Не будем терять время, товарищи. Нам нужно будет тронуться в течение ближайших двадцати четырех часов. Правда, сейчас по венерианскому времени вечер, и старт придется на ночное время, но я не думаю, чтобы темнота помешала нам больше, чем мешает сейчас туман. Давайте закусим…

— …чем бог послал,― вздохнул Крутиков.

— …и возьмемся за «Мальчика». Вопросы есть?

Совещание окончилось. Быков заметил, что все наперебой ста рались выразить свое сочувствие Михаилу Антоновичу, у которого был действительно очень несчастный вид. Юрковский собственноручно налил ему какао, Дауге то и дело обирал с него невидимые пушинки, Спицын открыл для него банку обезжиренной колбасы.

— Кстати,― сказал Юрковский, воткнув вилку в холодную вареную курицу,― очень удачно, что от купола «Хиуса» до поверхности болота всего несколько метров. Нам не придется возиться с блочной системой, в которой я, откровенно говоря, так ни черта и не понял.

— Пустяки,― заявил Дауге,― это вовсе не так уж сложно, и тебе еще представится случай разобраться в ней, Владимир, когда мы будем затаскивать «Мальчика» обратно. А сейчас, разумеется, наше счастье… Как, Алексей?

— В два счета,― промямлил Быков с набитым ртом.

Действительно, «Мальчик» был спущен «в два счета». Перед нюю стенку контейнера сняли, разомкнули внутренние крепления, и Быков очень важно попросил товарищей вернуться в кессонную камеру.

― Так будет… кхм… безопаснее,― уклончиво и неопределенно сказал он.

Удивленно пересмеиваясь, межпланетники повиновались. Быков задраил люки вездехода, сел перед пультом и положил пальцы на клавиши. «Мальчик» заворчал, тихонько лязгнул гусеницами. «А теперь…― подумал Быков,― теперь мы удивим их». Оглушительно взвыл двигатель, и «Мальчик» прыгнул. Межпланетники увидели, как широкая темная масса с гулом и металлическим лязгом мелькнула и окунулась в туман. «Хиус» качнулся, словно лодка на волнах. Болото дрогнуло от тяжкого удара. Скрежеща гусеницами по обломкам «асфальтовой» корки, транспортер выкарабкался из трясины, с неожиданной легкостью не то поплыл, не то покатился, разбрасывая вокруг себя фонтаны ила, описал короткий круг и замер под выходным люком звездолета. Яркий белый свет прожектора озарил клубящиеся облака испарений.

― Мастер! ― пробормотал Юрковский.

Крутиков восторженно захлопал в ладоши. Длинная несклад ная фигура серым привидением выросла перед люком, прижала руки к бокам, и деревянный голос проскрипел в наушниках: