Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.

― Но ведь оно было? ― Юрковский ходил вдоль края площадки, останавливался, нагибался, упираясь руками в колени, всматривался в неясные очертания спутанных стеблей и стволов за пеленой испарений.

— Было…

— Он… оно ушло.

— Словно растворилось,― задумчиво сказал Спицын.

— Может быть, вы не попали? ― наивно спросил Юрковский, останавливаясь перед Быковым, который озабоченно осматривал автомат.

Быков презрительно фыркнул.

— Ну ладно, ушел он, и слава аллаху,― сказал Спицын.― Интересно, что ему от нас было нужно? Хотел пообедать?

— Ер–рунда! ― с чувством произнес Юрковский.― Удиви тельная ерунда. И откуда только идет это дурацкое представление о чудищах–людоедах с других планет! Досужим писакам вольно выдумывать, будто стоит нам появиться на другой планете, как у всех местных животных аппетит разыгрывается… Но ведь ты… ты же старый межпланетник, Богдан!..

Обратно шли молча. Голосов Ермакова и Дауге не было слыш но: вероятно, они уже вернулись во внутренние помещения «Хиуса». Перед тем как вновь ступить в дымящийся ил, Юрковский сказал задумчиво:

― Как бы то ни было, а живность на Венере есть. Оч–чень интересно! Только… вы уверены, Алексей Петрович, что не промахнулись?

Это было уж слишком. Быков яростно засопел и поспешил вперед.

…Тик… тик–тик–тик… тик–тик…

Быков задержался за чисткой оружия и, войдя в кают–компа нию, застал спор в самом разгаре. Юрковский и Дауге, разделенные столом, кричали друг на друга, азартно выпятив подбородки. Богдан Спицын, по обыкновению, улыбался и покачивался на стуле, придерживаясь за спинку кресла, в котором сидел Михаил Антонович, и если Богдан время от времени вставлял иронические реплики, то толстенький штурман молчал, сосредоточенно опустошая баночку с фаршированным перцем.

— Тогда почему? ― упорно, по–видимому не в первый раз, спрашивал Дауге.

— Что ― почему?

— Почему оно кинулось на вас?

— А кто тебе сказал, что оно кинулось на нас?

— Ты сказал…

— Ничего подобного. Оно просто наткнулось на нас. Серость! Серость в яблоках! Наткнулось на нас совершенно случайно! Мало того: я уверен, что, пока бравый Алексей Петрович не влепил в него свои бомбы, оно и не подозревало о нашем существовании!

— А потом стало подозревать,― заметил Богдан,― но было уже поздно…

— … даже у нас, на Земле, каждое животное имеет свой опре деленный рацион и нарушает его лишь в крайних случаях и без особой охоты. А здесь! Другой мир, совершенно другие условия существования… Другие законы!

— Как так ― другие законы?

— Конечно. Здешним аборигенам для поддержания жизни нужны совсем другие вещества. Какой им прок в костлявом водителе…

— Гм,― сказал Быков.

— … или в чумазом пилоте? Двуногая мерзость, издающая отвратительный запах, покрытая какой–то кожурой, сухой и твердой! Да вы встаньте на его место… Михаил!

— М–м? ― Михаил Антонович встрепенулся и спрятал банку под стол.

— Стал бы ты есть скользкую жабу ростом с быка?

— Не знаю… Наверное…

— Наверное ― да или наверное ― нет?

— Наверное ― да,― сказал Богдан, отбирая у штурмана кон сервы.― Михаил! Не нарушай экспедиционного режима, установленного группой знающих людей.

Михаил Антонович жалобно посмотрел на него, но сопротивления не оказал.

― Да–а?! ― взвился Юрковский.― Да ты бы аппетит на всю жизнь потерял, глянув только на эту тварь!

— Вряд ли,― печально сказал Михаил Антонович, провожая глазами банку, которую Богдан ставил в буфет.

— Так или иначе,― проговорил Дауге,― но ты, вероятно, не прав, Володька. Другие условия, другие законы… Белок, брат, всегда есть белок.

— И всегда белок ест белок? ― продолжил Богдан, возвра щаясь к своему месту.― А если это был не белок?

— А что же, по–твоему? Каменный уголь?

— Ну, не знаю. Только мне не понравилось, как он исчез… Слишком уж внезапно. А спорите вы впустую. Данных ни у того ни у другого нет, а потому оба постоянно ссылаетесь на фундаментальнейшую теорему «Ей–богу, так!» Иоганыч ― человек уравновешенный, он мои слова оценит, а тебе, Володенька, я расскажу сейчас историю о глупом щенке Шлепе и о белой ящерице с Каллисто…

― Какой? Скалистой? ― не расслышал Быков.

Юрковский фыркнул.

— С Каллисто. Каллисто ― это спутник Юпитера, единственное небесное тело, на котором до сих пор удалось обнаружить жи вотную жизнь. Воронов привез оттуда белую слепую ящерицу…

— Знаю,― мрачно сказал Юрковский.― И Левкин проклятый Шлеп ее слопал.

— И как слопал! Моментально! ― с удовольствием добавил Дауге.

— Правда, бедняга потом чуть не околел от поноса…

— Вот видишь…― неуверенно сказал Юрковский.

Крутиков и Быков расхохотались.

— Так печально закончилась встреча существ разных ми ров,― серьезно заключил Спицын,― собаки с планеты Земля и ящерицы со спутника Юпитера.

— Да ведь и ежу ясно…― Юрковский подумал и махнул рукой.― Пещерные люди!

Вошел Ермаков ― как всегда, спокойный, только немного более бледный, чем обычно. Он присел к столу, раскрыл блокнот в кожаном переплете и склонил над ним забинтованную голову. Все замолчали, глядя на него. Быков уселся поудобнее и приготовился слушать.

― Прошу внимания, товарищи,― сказал Ермаков.― Надо обсудить план дальнейших действий.

Стало тихо, слышно было, как пощелкивает холодильник.

― Я не имею еще информации от группы Быкова…― Ермаков захлопнул блокнот и откинулся на спинку кресла.― Алексей Петрович, доложите результаты разведки.

Быков поднялся.

― Болото,― начал он,― очень топкое болото. В десяти шагах от «Хиуса»…

Он рассказывал медленно, стараясь не пропустить ни одной подробности, и с огорчением думал, что за такой доклад начальник геологического управления назвал бы его размазней. Но Ермаков слушал внимательно, одобрительно кивал, делал какие–то пометки в блокноте. Быкова несколько удивило то, что командир, слушая о появлении неизвестного животного, не проявил никакого любопытства и только улыбнулся, когда Юрковский нетерпеливо заерзал, протестуя, видимо, против слишком натуралистического описания его, Юрковского, поведения во время схватки с венерианской гадиной.

— Вот и все,― вздохнул Быков.

— Значит, вверх ногами…― повторил Ермаков.― Спасибо, товарищ Быков. Садитесь.

Дауге подмигнул ему и кивнул в сторону насупившегося «пижона». Быков сделал каменное лицо и отвернулся.

— Ну что ж…― Ермаков поднялся, потрогал повязку, поморщился.― Резюмируем все, что нам известно. «Хиус» совершенно неожиданно для всех нас сел в болото. По моим расчетам, мы находимся не более чем в ста километрах к югу от Голконды. Не более чем в ста… Расстояние, как видите, не велико. При других обстоятельствах нам хватило бы суток, чтобы покрыть это расстояние. Но…