Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

Это было что-то новое, о чём я никогда не слышала.

— А кто это придумал?

— Командир решил, что, отправляясь исследовать эту планету, надо предусмотреть все возможные несчастья, даже его, как вы выражаетесь, болезнь, поэтому и установил такой взаимный контроль, чтобы ключами от кают никто не мог воспользоваться без ведома другого.

Значит, мистер Уэнрайт не мог войти к мисс Хаббард и убить её. Хоть я и не считала эту версию бесспорной, однако теперь мне стало немного спокойнее, ведь мне не нужно было опасаться, что покрываемый мной преступник будет ночами входить в каюты и резать людей. Фактически, командир у меня под наблюдением. В рубке я не буду спускать с него глаз, отправляясь с мистером Форстером в столовую, он не посмеет на него напасть, потому что будет сразу же уличён, а учёные с ним встречаются не поодиночке. Нет, мистер Уэнрайт будет выжидать удобного момента или сам этот момент готовить, как приготовил вчера.

В столовой мистер Георгадзе встретил меня непроницаемой миной, зато тем усиленнее рассыпался в любезностях перед бортинженером. Безмолвная мисс Фелисити копировала патрона. Бессовестный немец, как ни старался сохранять невозмутимость, явственно наслаждался этой комедией. В иное время я бы позабавилась непредвиденными осложнениями, но сейчас лишь с мрачным удовлетворением отметила, что все вилки и ложки на месте и мне не придётся выискивать способ, чтобы побеседовать с горничной с глазу на глаз.

Я боялась, что за время нашего отсутствия произошли какие-то события, но с радостью убедилась, что командир и первый штурман о чём-то тихо разговаривают, умолкнув при нашем появлении. Никто не подозревал мистера Уэнрайта в диких и бессмысленных поступках, которые он совершил. Впрочем, таких ли уж бессмысленных? Серафима Андреевна могла предречь ему будущее, обвинив в ещё не совершённых преступлениях, за что он её и убил, испугавшись разоблачения. Однако на такой шаг мог пойти лишь человек, сознательно готовящий будущее преступление, иначе он просто не понял бы, о чём ему толкует женщина, которую все считали сумасшедшей. Не заключается ли весь смысл действий командира во фразе Сергеевой, которую я сама ему сообщила, растолковав, как я тогда думала, наиболее правильным образом: "Все преступления рождены на земле, но одни осознанно, а другие — нет". Может быть, мистер Уэнрайт заранее спланировал какое-то преступление и спокойно выжидал бы своего часа, но на его пути встало неожиданное препятствие в виде русской женщины, способной заглянуть в будущее. Он её убивает, но остаюсь я, тоже русская женщина, которой грозная для него Серафима Андреевна высказывала на своём языке немало пророчеств. Я могла узнать от неё кое-что про замысел командира и сперва не понять её слов, а потом, после их осуществления, правильно их растолковать и разоблачить преступника. Я и сейчас скрываю что-то, сказанное про него, как думает убийца. Следовательно, меня надо убрать с дороги, как серьёзную опасность. Командир рассуждает очень логично. Хуже всего то, что он не заражён неведомым вирусом убийства, а действует сознательно и способен ждать, сколько потребуется, не возбуждаемый кровожадными инстинктами. А что до отрезанной головы несчастной женщины, то это сделано с целью ужаснуть всех нас и заставить поверить, что действовал человек, подпавший под непознанную власть планеты. А если вдуматься, то убил он её мгновенно, не наслаждаясь зрелищем её мук, и голову отрезал у мёртвого, ничего уже не чувствующего тела, а для человека, прошедшего, как и многие межпланетники, курс медицины, это, наверное, не так уж сложно.

Значит, предстоит выяснить планы командира, а пока опасности подвергается лишь моя жизнь. Правда, Серафима Андреевна говорила о двух мёртвых лицах рядом, моём и мистера Форстера… Не означает ли это, что командир убьёт нас обоих? И что за фигура склонилась над книгой с белыми блестящими страницами, о которой Сергеева спрашивала у мистера Уэнрайта? "Над ней кто-то склонился, какая-то фигура… Я не вижу, кто это, но это не человек…" Господи, как же мне страшно! Кровь стынет в жилах, когда я вспоминаю об этой фигуре. Мне представляется, как мистер Уэнрайт, запершись в своей каюте, склонился над какой-то белой книгой и смотрит на чистые блестящие страницы. Вот он закрывает её и убирает в стол, потому что время для чёрной записи ещё не пришло. Но почему же Серафима Андреевна говорила, что это не человек? И почему у него меняется цвет глаз?

— Мисс Павлова, — окликнул меня бортинженер.

— Да?

— Как вы себя чувствуете?

Я испугалась. Не хватало только, чтобы немцу стало плохо и он ушёл, а вчерашняя история повторилась, но с менее благополучным концом.

— Вам плохо, мистер Гюнтер? — заволновалась я.

— Нет, но вы, по-моему, нездоровы.

— Я совершенно здорова, сэр, — ответила я. — Просто мне надо подумать… над своей работой.

Я включила компьютер и сделала вид, что усердно занимаюсь.

Большое испытание выпало мне на долю, когда мистер Уэнрайт позвал меня обедать. Я шла с ним рядом и ждала, что в любую секунду он всадит мне в сердце свой длинный тонкий нож, впрочем, не такой уж и длинный, а лишь кажущийся длинным из-за чрезмерно тонкого лезвия. Завернув за угол, он остановился. Я с тоской осмотрелась и убедилась, что нас никто не видит.

— Поговорим здесь, мисс Павлова, — сказал он.

Я молча ждала.

— Вчера вы были слишком взволнованны и не были в состоянии обстоятельно рассказать о нападении. Теперь вы вполне успокоились и можете дать мне приблизительные приметы убийцы.

— Я рассказала обо всём, что знала, сэр, — ответила я. — Нож я хорошо рассмотрела, а больше ничего не заметила.

— Может, вы прибегнете к помощи наших учёных, мисс?

— Нет, сэр.

Командир долго глядел мне в глаза, но я знала, что если не выдержу его взгляд, то подпишу себе смертный приговор.

— Надеюсь, мисс, вы понимаете, что делаете, — сказал он и пошёл дальше.

Отныне я чувствую, что попала в какое-то странное положение. Убийца ясно высказал, что не верит мне, и весь день я ощущала исходящий от него холод, словно он был очень разочарован моим поведением, а я, вместо того, чтобы возмущаться его игрой, чувствовала себя виноватой. Интересно, понимает ли мистер Уэнрайт, что я его видела совершенно отчётливо, или подозревает, что я могла запомнить какие-то детали типа цвета одежды?

Откровенно скажу, что я сегодня очень устала. Я устаю уже несколько дней подряд и совсем не получаю отдыха. Не знаю, надолго ли хватит моих сил при постоянном нервном напряжении. Но я должна выстоять, должна распутать этот клубок и выяснить истину. Почитаю немного и лягу спать. Но прежде, чем отложить дневник, запишу в него почудившуюся мне странную вещь. Я уже давно сидела в постели с дневником на коленях, когда мне показалось, что кто-то тихо подошёл к моей двери и попробовал её открыть. Не отпереть, а именно открыть, словно не ожидая, что она окажется заперта. Всё произошло так быстро, что я не могу с полной достоверностью сказать, было ли это наяву или мне пригрезилось, причём, по-моему, пригрезилось не в первый раз. Я и вчера вечером слышала как будто шорох, но не обратила на него внимания.