Василий Щепетнев - Первое дело Йеро

Провал оказался гротом, но странным гротом, хрустальным. Изделие великана-искусника. Стены и свод, все искрилось и переливалось лиловыми огоньками, но настолько слабыми, что сразу и не заметишь. Неудивительно, что снаружи он казался темной пастью - на фоне светящихся чудищ.

Иеро оглянулся. Решительно ничего нельзя было разобрать. И нечего оглядываться - вперед нужно плыть, вперед.

Надежда выпустила руку Иеро. Понятно, из грота ход шел узкий, двоим рядом, пожалуй, будет несвободно.

Девушка скользнула в ход первой. Иеро чуть замешкался - и его едва не ухватило за ногу щупальце кракена, возникшее, казалось, из ниоткуда.

Тут же оно и убралось - бой продолжался, и цмок не позволял монструозии отвлечься более, чем на мгновение. Да разные бывают они, мгновения. Иное может и последним оказаться.

Он юркнул в проход, ощущая себя крохотным пескариком, спасающимся от напасти, которых в пескариной жизни несчетно.

Стенки, хрустальные стенки теперь были совсем рядом. Интересно, действительно ли они есть природное явление, или же их кто-то сделал. По ту сторону в толще хрусталя ему виделись сотни и сотни лиц, неясных, быть может, даже не человеческих. А скорее, это было искаженное собственное лицо, или вовсе игра воображения.

- "Поспеши!" - услышал он призыв берегини.

Сюда-то кракен уже не дотянется, если даже и освободится от цмока. Цмок же и порвать может монструозию, очень даже просто. Отчего же они спешат?

Как знать, вдруг, помимо кракена, есть и другие напасти?

И он плыл и плыл, уже не оглядываясь по сторонам, не замечая красот, а они были, красоты - ход расширился, и дивные растения стелились вдоль него, распуская самоцветные лилии - серебряные, золотые, изумрудные и рубиновые. Стоило руке или ноге оказаться рядом с цветком, как в нее словно впивались тысячи иголочек, крохотных и острых. Было не больно, скорее, щекотно. Смотри, не помри от щекотки-то. Пузырь смеялся, да и лопнул.

Какой пузырь, откуда взялся пузырь? Берегиня подумала, или просто странной прихотью всплыла в памяти старая сказка? Там еще мокасин был и соломинка.

Воспоминания плыть не мешали, они подчинялись ритму движения, быть может, даже и задавали его.

Впереди посветлело. Конец хода? Да! И конец воды. Он выплыл на поверхность и вдохнул воздуха. Не отучился ли дышать, а?

Нет. Что бы ни значило дыхание здесь, в Нави, а воздух был слаще лесного - свежий, пьянящий, буйный. Даже голова закружилась.

Ход привел в бассейн, овальный, с ровными гладкими краями. Из воды вели ступени, и берегиня резво поднялась по ним.

Иеро последовал за ней.

Они были в пещере - большой пещере, эхо от плеска воды под его ногами возвращалось через удар сердца. Примерно сто шагов, прикинул Иеро.

Своды и стены пещеры были красного гранита. Свет лился из воды, слабый, недостаточный, чтобы осветить все пространство.

Ступени, что вывели их из бассейна, образовали лестницу, что поднималась выше и выше, исчезая во тьме.

Странно, он из воды выбрался, а эхо все возвращало плеск.

Берегиня тронула его за плечо.

- Что?

Он обернулся, следуя взгляду девушки. За ними из воды выползало щупальце кракена. Только щупальце, больше ничего.

Иеро ждал, что берегиня испепелит щупальце, как испепелила она волосатых ревунов, но девушка покачала головой.

- Сейчас я бессильна.

Он даже обрадовался. А то совсем неловко получается, на чужом горбу домой едет.

Меч при нем, что еще нужно?

Щупальце толщиною было с бедро взрослого человека, а длиною с дюжину шагов. Присоски и крючья на нем выглядели зловеще. Настигни оно Иеро, пока он плыл в узком ходе, тяжко бы пришлось. Но здесь простор.

Щупальце свернулось в кольцо, затем распрямилось, бросаясь на него.

Хороший меч. Острый. Но, без лишней скромности, и в руки он попал хорошие.

По счастью, щупальце - не гидра. Рассеченное надвое, оно стало вдвое слабее - дистальная часть едва шевелилась. Вторая атака - и Иеро опять ушел в сторону, разрубая слепого противника пополам.

Еще дважды пришлось ему окорачивать монструозию. Затем он склонился к бассейну, смывая с оружия кровь. Сейчас она еле светилась, кровь кракена.

- Хорошо, что одно, - сказал он берегине. - Если бы с кракеном в придачу...

Та спокойно смотрела на обрубки щупальца, валявшиеся у края бассейна.

- В воде оно очень опасно. Но ты бы мог с ним справиться и в воде - если бы тебе повезло. Кракен испустил его в погоню. Хотел испустить больше, да цмок не дал.

Иеро не стал спрашивать, откуда она знает ход событий.

Теперь-то они в безопасности?

И этого спрашивать он не решился.

Берегиня пошла по лестнице, он - вслед, держа меч в руке. Вкладывать его в ножны не хотелось, и. судя по взгляду девушки, он поступал правильно.

Поначалу пологая, лестница уходила вверх, закручиваясь спиралью. Все темнее и темнее.

Пожалуй, скоро вообще на ощупь идти придется. Очередной поворот скрыл бассейн, который остался внизу. Пятнышко во мраке.

Лестница затряслась, послышался низкий, протяжный гул. Запахло серой, едко, до слез.

Постепенно глаза привыкли к темноте, которая не была полной - свечение, темно-вишневое, на грани видимости, наполнило пространство вокруг. Он различал силуэт берегини, не видя черт лица. Ночной глаз. В семинарии учили приемам, позволявшим видеть в полной тьме, видеть тепло, но у него не очень получалось. Способностей не хватало.

Или тепла. Потому что вокруг было не просто тепло - пекло. Вода испарялась из одежды, волос, и вскоре он был сухим, как неопавший дубовый лист в морозное земнее утро. Не загореться бы.

Лестница сделала еще полвитка, с этой стороны жара поменьше. Не сгорит, так испечется.

И вдруг - точно в прорубь зимним днем! Ледяной холод пронзил насквозь, сжал сердце, остудил душу. Нехорошо. Он поискал в себе искорку пламени, нашел и стал осторожно раздувать.

Ничего другого скованная морозом душа не желала. Ни о чем другом не думалось.

Тепла. Душевного тепла - потому что краем сознания он все-таки понимал, что холод был особый, не внешний.

Язычок, пламени, другой, третий - и вот он уже может повернуть голову, шевельнуть рукой.

Иеро посмотрел на берегиню. Та стояла напряженная, готовая к схватке. Пума у своего логова.

- Что это было?

- Дыхание, - ответила она, и за бесстрастностью голоса Иеро послышалось отчаяние. - Он рядом.

Он? Кто - он? Чье дыхание леденит душу? И внезапно Иеро понял. Но понял и другое - даже сам нечистый не может подчинить себе душу, если душа того не хочет. В нем горит огонь, зажженный дыханием иным, несравненно боле могущественным. Пока этот огонь храним, никому не одолеть его. Конечно, он можем умереть - но не погибнуть.

- Я ближе, - успокоил он берегиню. Успокоил с полной уверенностью в собственных силах.