Бернард Вербер - День Муравья

Все понимают: спасение Города теперь не зависит от деистов или недеистов. И хотя сезон уже закончился, Праздник Возрождения обязательно состоится.

Собирают запоздавших в развитии принцесс, которые не летали в июле. Бестолковых самцов, которые во время брачных полетов так и не смогли найти выход из Города. Проводят их подготовку.

Спаривание необходимо для спасения Города.

Не важно, боги Пальцы или не боги, но если у муравьев не появится плодущая царица, то через три дня все белоканцы умрут.

Принцесс кормят сладкой медвяной росой, чтобы взбодрить их перед актом любви. Вялым самцам терпеливо объясняют, как должен проходить брачный полет.

В тяжелой полуденной жаре на куполе Города собирается толпа. Тысячелетиями Праздник Возрождения вызывает всеобщее ликование, но в этом году на кону стоит выживание всего Города. Никогда брачный полет не был таким желанным!

Приземлиться в Бел-о-кане должна живая королева.

Путаница из запахов. Подвенечные наряды принцесс состоят из двух прозрачных крылышек. Артиллеристы на своем посту и готовы защищать Город, если птицы задумают приблизиться к нему.

Феромон: Зоология.

Тема: Пальцы.

Источник: 103-й.

Дата, год: 100000667.

Общение: Пальцы общаются между собой, испуская ртом звуковые вибрации. Вибрации улавливаются свободной мембраной, находящейся в боковых отверстиях на голове. Улавливая звуки, эта мембрана превращает их в электрические импульсы. Потом мозг обрабатывает звуки и придает им смысл.

Размножение: Самки Пальцев не способны выбрать пол, касту и даже форму расплода. Каждое рождение — это сюрприз.

Запах: Пальцы пахнут каштановым маслом.

Еда: Бывает, что Пальцы едят не от голода, а от скуки.

Бесполые: Бесполых Пальцев не существует, у них есть только самцы и самки. Нет у них и плодущей самки.

Юмор: У Пальцев есть эмоция, совершенно чуждая нам, они называют ее «юмор». Понять, о чем идет речь, я не могу. Однако это кажется интересным.

Количество: Пальцев куда больше, чем принято считать. Они построили в мире около десяти Городов, в каждом живет около тысячи Пальцев. По моим подсчетам, всего на Земле проживает около десяти тысяч Пальцев.

Температура: У Пальцев есть система внутренней терморегуляции, это позволяет им сохранять тело теплым, даже если температура внешней среды низкая. Эта система позволяет им оставаться активными по ночам и даже зимой.

Глаза: У Пальцев подвижные глаза.

Передвижение: Пальцы передвигаются, балансируя на двух лапах. Это относительно недавнее положение в их эволюции, и они еще плохо его контролируют.

Коровы: Пальцы доят коров (крупных животных, подходящих им по размеру), так же как мы доим нашу тлю.

Они приняли решение выйти. Держались они с большим достоинством. И они не выглядели умирающими или больными. Они были просто ослаблены. Сильно ослаблены.

— Могли бы и спасибо сказать, — негромко проворчал Каюзак.

Его бывший коллега, а ныне подземный житель Ален Билшейм, услышал его:

— Еще год назад мы бы ноги вам целовали. А теперь или слишком рано или уже слишком поздно.

— Но мы же вас спасли!

— Спасли от чего?

Каюзак метал громы и молнии.

— В жизни не видел такой неблагодарности! Ваша неблагодарность вызывает отвращение при одной только мысли о помощи ближнему…

Он плюнул на пол подземной часовни.

Один за другим семнадцать узников были подняты по веревочной лестнице. Солнце ослепило их, и они попросили защитные повязки на глаза. Затем уселись прямо на землю.

— Расскажите нам! — закричала Летиция. — Джонатан, поговори со мной! Я твоя кузина Летиция Уэллс, я дочь Эдмона. Скажи мне, как вы смогли продержаться внизу так долго.

Джонатан Уэллс отвечал от имени всей общины:

— Мы просто приняли решение жить, жить вместе, только и всего. Мы стараемся говорить как можно меньше, извини.

Старая Августа Уэллс прислонилась к камню. Она отрицательно покачала головой:

— Не надо воды, не надо пищи. Дайте нам только одеяла, нам холодно. — И с легким смешком она добавила: — Ведь у нас не осталось никакой защитной прослойки, ни грамма жира.

Летиция Уэллс, Жак Мелье и Жюльетта Рамирез думали, что спасают умирающих. Теперь они плохо представляли себе, как вести себя с этими невозмутимыми скелетами, которые держались с таким высокомерием.

Их посадили в машины, отвезли в больницу для полного обследования и там отметили, что состояние их здоровья лучше, чем можно было ожидать. Конечно, все они были истощенными и авитаминозными, но ни у кого не было обнаружено никаких повреждений, ни внутренних, ни внешних, не было никакой деградации клеток.

Как телепатическое послание, в мозгу Жюльетты Рамирез зазвучала фраза:

И вышли из утробы земли-кормилицы странные младенцы, и были они представителями нового человечества.

Несколько часов спустя Летиция Уэллс разговаривала с психотерапевтом, который осматривал спасенных.

— Я не знаю, что с ними происходит, — сказал он. — Но они практически не говорят. Они улыбаются мне, как будто принимают меня за идиота, а это, надо сказать, раздражает. Но самое удивительное, я отметил одно странное явление, от которого делается не по себе. Стоит дотронуться до одного из них, и ваше прикосновение чувствуют все, как будто все они — единый организм. И это еще не все!

— А что еще?

— Они поют.

— Поют? — удивился Мелье. — Может быть, вы ослышались, может, им трудно снова привыкнуть к слову или…

— Нет. Они воют, то есть они издают разные звуки, а потом соединяются на одной ноте и долго тянут ее. От этого звука вся больница вибрирует, но им это приносит умиротворение.

— Они сошли с ума! — воскликнул комиссар.

— Возможно, такой звук — это символ единения, как грегорианские хоралы, — предположила Летиция. — Мой отец очень интересовался этим.

— Этот звук — символ единения людей, как запах — символ единения муравейника, — завершила Жюльетта Рамирез.

Комиссар Жак Мелье выглядел озадаченным.

— Главное, никому об этом не рассказывайте и держите эту компанию на карантине до нового приказа.

Как-то раз один рыбак, гуляя по лесу Фонтенбло, увидел странное зрелище. На островке, расположенном между двумя рукавами ручья, он заметил маленькие глиняные статуэтки. Они явно были изготовлены крошечными инструментами: на них виднелись многочисленные следы маленького шпателя.

Этих статуэток были сотни, все похожи одна на другую. Можно было подумать, что это миниатюрные солонки.

Кроме рыбалки, у этого человека было еще одно увлечение — археология.

Эти тотемы, расположенные во всех направлениях, тут же навели его на мысль о статуях острова Пасхи.