Бернард Вербер - День Муравья

Казалось, она взяла операцию в свои руки, и он поинтересовался:

— А что нам делать теперь?

— Ждать. Убийца придет. Теперь я в этом уверена.

Мелье очень удивился.

Она посмотрела на него тем взглядом, который так ослеплял его, и объяснила:

— Этот муравей-одиночка напомнил мне одну историю, ее рассказывал мой отец. Он жил в Африке в племени бауль. Этот народ изобрел довольно любопытный способ убивать людей. Если кто-то замышлял тайное убийство, он добывал себе лоскут одежды, пропитанный потом будущей жертвы. Потом клал его в сумку, в которой держал ядовитую змею. И все это подвешивал над кастрюлей с кипящей водой. От боли змея приходила в ярость, и эту боль она ассоциировала с запахом ткани. Оставалось только запустить змею в деревню. Как только она улавливала тот же запах, что и от лоскута одежды, она нападала.

— Вы думаете, наш убийца находит жертву по запаху?

— Уверена. В конце концов, муравьи всю информацию получают из запахов.

Мелье злорадствовал:

— А! Так вы, наконец, признаете, что это муравьи убивают!

Она утихомирила его.

— Здесь пока еще никого не убили. Единственный пострадавший — это пижама.

Он задумался, потом рассвирипел:

— Но на этом лоскуте мой запах! Теперь они решат убить меня!

— Комиссар, вы, как всегда, трусите… Надо просто хорошенько помыться и побрызгаться дезодорантом. Но сначала пропитаем потом нашего профессора Такагуми.

Мелье это ничуть не успокоило. Он сунул в рот жвачку.

— Но они уже один раз нападали на меня!

— …и вы, как мне помнится, убежали от них. Как хорошо, что я и это предусмотрела, я принесла для вас лучшее успокоительно средство.

Из сумки она извлекла маленький переносной телевизор.

Длинный переход через дюны.

Ступать все тяжелее и тяжелее.

Песок тонкой пленкой липнет к панцирям, иссушает губы, хитин начинает скрежетать от малейшего движения.

Пыль покрыла кирасы, они больше не блестят.

А крестовый поход продолжает двигаться вперед и только вперед.

У пчел закончились запасы меда.

Социальные зобы опустели. При каждом шаге почва хрустит и осыпается, как растрескавшийся гипс,

Крестоносцы выдохлись, и тут возникает новая угроза. На горизонте поднимается облако пыли, оно разрастается и приближается. В этом ореоле непонятно, кто такие эти враги.

На расстоянии трех тысяч шагов их уже можно различить. Перед их взором возникает армия термитов. Солдаты-термиты, узнаваемые по грушевидным головам, разбрасывают смолу, и первые ряды муравьев смешиваются.

Из мирмекийских брюшек вылетают плевки едкой кислоты. Кавалерия термитов появляется неожиданно, муравьи стреляют, но слишком поздно: вражеский ряд совсем близко и вот он уже врезается в центр первой линии защиты муравьев.

Столкновение мандибул.

Грохот кирас.

Легкая мирмекийская кавалерия даже не успевает сдвинуться с места, как уже окружена войском термитов.

Огонь! — кричит 103-й, но вторая линия тяжелой артиллерии, вооруженная 60-процентной кислотой не решается выстрелить по этой мешанине дерущихся муравьев и термитов. Приказ не выполнен. Отряды действуют по своему усмотрению. Два фланга армии крестоносцев пытаются прорваться и ударить по армии термитов сзади, но выполняют этот маневр чересчур поспешно.

Смола термитов попадает на пчел, пытающихся взлететь. Они прячутся в песок, вместе с ними мухи, там же и 24-й с коконом.

103-й старается успеть везде, пытаясь перестроить пехоту в правильные квадраты. Он измотан.

— Старею, — говорит он, выстрелив и не попав в цель.

Крестоносцы отступают. Что стало с блистательными победителями Пальцев? Что стало с завоевателями Золотого пчелиного города?

Громоздятся кучи мертвых муравьев. Теперь в живых остались только тысяча двести, и те уверены, что скоро их постигнет та же ужасная судьба.

Неужели это поражение?

Нет, 103-й видит, как вдалеке появляется еще одно облачко. На этот раз летят друзья. «Большой Рог» вернулся, и не один, а с грозной летающей армией.

Они с шумом проносятся над головами, и все смотрят на них со смешанным чувством восхищения и страха. Это ужасные демоны апокалипсиса.

Они несутся, великолепные, кричащие и звенящие всеми своими лакированными суставами.

Там есть minotaures typhees, нептуны, майские жуки и большие жуки-олени с рогами в форме клещей.

На зов «Большого Рога» откликнулись лучшие из самых диковинных видов жесткокрылых.

Монстры превосходно вооружены пиками, копьями, рогами, остриями, пластинками-щитами, когтями. Их надкрылья разрисованы своего рода гербами: у одних на спине изображены физиономии с розовыми и черными разинутыми пастями. У других — более абстрактные мотивы: красные, оранжевые, зеленые или мерцающие голубые пятна.

Ни один кузнец не смог бы выковать такие доспехи. Шлемы делают их похожими на доблестных витязей из легендарного средневековья.

Под управлением «Большого Рога» два десятка жесткокрылых заходят на разворот, выравниваются и нападают на скопления солдат-термитов.

Никогда 103-му не доводилось видеть ничего более зрелищного.

В рядах термитов смятение. На эту новую армию смола уже не действует. Метательные снаряды термитов разбиваются о толстые кирасы жесткокрылых, и смола стекает вниз на самих термитов.

Термиты вынуждены отступать.

На землю рядом со 103-м опускается «Большой Рог».

— Садись!

Взлет.

Под лапами скакуна поле битвы мелькает, как пылающий конвейер.

Армия преследует беглецов, а во главе ее 103-й. Со своего летучего монстра он точно прицеливается кислотой, и каждый раз попадает в цель.

— Огонь! — кричит он изо всех сил своих усиков. — Огонь!

Муравьи наступают, стреляя кислотой.

Феромон памяти № 61.

Тема: Военная стратегия.

Дата выделения: 44-й день года 10000667.

Любая военная тактика в первую очередь должна нарушить устойчивость противника.

Тогда противник инстинктивно будет пытаться не потерять равновесие, и все силы будет прилагать в направлении, противоположном удару.

В этот момент противника не надо останавливать, наоборот, пусть его занесет далеко вперед силой собственного веса.

В это короткое мгновение противник особенно уязвим. Это время добить его окончательно. Если упустить этот момент и не воспользоваться им, все надо будет начинать сначала, а враг на этот раз будет более бдителен.

Огонь!

Бесчисленные волны черных силуэтов бегут под ураганным огнем. Солдаты окапываются, иначе их изрешетит. Отряды укрываются в дюнах.

Взрывы гранат. Пулеметные очереди. Вдалеке от горящих нефтяных колодцев тяжелый черный дым, сквозь который уже не просвечивает солнце.