Мария ГАЛИНА - 2009 № 9

— Саймон Месситер. Консалтинговое агентство Месситера. Меня ожидали на вашем самолете, но я опоздал на пересадку в Мумбае.

Я пожал ему руку со всем дружелюбием, какое можно выразить, будучи в наручниках.

— Приятно познакомиться.

— Похоже, — кисло сказал мне мистер Самарта, — что подразделение евро нашего валютного департамента, как ни странно, действительно запланировало собеседование с вами. Мы ничего не знали.

— Значит, это всего лишь забавная неразбериха из-за одинаковых имен? — улыбнулся я. — Какое облегчение!

Но эти люди не бросились извиняться и освобождать меня.

— Теперь у нас возникла проблема, — сказал мистер Самарта. — Наш Председатель не любит, когда с ним шутят.

Я не знаком с нанонезийскими правилами хорошего тона, но был готов с радостью пойти на уступки, исключая, конечно, человеческие жертвы.

— Пожалуйста, передайте ему мои глубочайшие извинения. Я не имел ни малейшего намерения разыгрывать его. Я так же удивлен и смущен, как и вы.

Однако мистер Самарта не казался умиротворенным.

— Видите ли, наш Председатель не верит в совпадения. Особенно в те, которые имеют пагубные последствия.

Мой растерянный мозг несколько секунд пытался определить, какие пагубные последствия могли иметь место, и понял, что он говорит о моем вчерашнем присутствии на их маленьком шабаше.

— Мой рот на замке, — пообещал я.

— Вы должны понимать, что мы не можем принять подобных гарантий.

Похоже, я по-прежнему по горло в проблемах.

— Могу ли я минутку поговорить с ним наедине? — спросил Месситер-два.

Казалось, мистер Самарта уступил ему крайне неохотно. Он поднялся и вышел. Мой «дубль» сплел пальцы и положил руки на стол:

— Итак, вы определенно попали в переделку.

У него не было привитого в частной школе аристократизма, свойственного большинству пожилых банкиров, наоборот, в произношении чувствовался дух центральных графств. Его открытые и энергичные манеры необъяснимым образом ободряли.

— Вы способны мне помочь? — спросил я. — Они поверят вам на слово. Они вас уважают. Они думают, что вы... — Однако помыслы здешних бизнесменов, на мой взгляд, слишком смехотворны, и я не смог их озвучить.

Он понятливо хихикнул:

— Да, я знаю. Занятно, но лучше об этом никому не говорить. Вы же увидели, как серьезно тут относятся к подобным делам.

Наконец-то разумное человеческое существо!

— Значит, вы понимаете происходящее. Они считают вас кем-то вроде великого мага.

— Вы первый раз в Нанонезии? — спросил он.

Я кивнул:

— И последний. Я не понимаю, как можно цепляться за подобные предрассудки и суеверия посреди всей этой вполне западной цивилизации.

Он улыбнулся:

— Если вы посмотрите на все происходящее сквозь прищур межкультурной толерантности, не так уж это и неразумно. В конце концов, на чем основывается экономика? На доверии. Я верю, что вы выполните условия контракта, вы верите, что я вам заплачу. Наше взаимное доверие символам, которые мы используем для обозначения ценности, учитывается всеми. А что есть магия? Это тоже доверие. Я верю, что у меня есть сила, вы верите, что моя сила превосходит вашу, мы вместе верим, что заклинания способны оказывать влияние на мир.

— Но, конечно же, поощрять это неэтично.

В ответ он достал из кармана бумажку и кинул на стол. Один доллар США.

— Этично ли поощрять людей думать, что это имеет ценность? Это листок бумаги, юный Саймон. Только иллюзия делает ее ценной.

— Да, а также полное доверие репутации Соединенных Штатов.

— Хотите, я перечислю верования, на которых оно основано?

— Но это не волшебное заклинание!

— Верование в валютные операции — все равно что заклинание. Это массовая иллюзия, и она работает.

Его цинизм меня встревожил.

— Вы всерьез не собираетесь заниматься тем, о чем они просят? Я имею в виду, притвориться, что сглазили Соединенные Штаты.

Он пожал плечами:

— А какой вред я могу причинить?

Теперь я понял: он законченный жулик.

— Итак, это афера, — заключил я, — Вы паразитируете на их суевериях.

— Не совсем, — мягко сказал он. — Глобальная экономика действительно приводится в движение тайным советом чародеев.

— Вы шарлатан! Мне стыдно носить одно с вами имя!

Он лишь рассмеялся:

— Молодые люди так поверхностны и поспешны в суждениях. Столь уверены в своей правоте. Очень хорошо, вы можете разоблачить меня. Позовем мистера Самарту?

Я понял, что он имел в виду. Нет сомнений, кому из нас доверится мистер Самарта. Против веры правда бессильна.

— Хорошо, — мрачно кивнул я. — Чего вы хотите?

— Я помогу вам, — сказал он, — при условии, что вы правдиво ответите на один вопрос. Вчера вечером, когда они обсуждали, что делать, вы предложили выбрать мишенью производные рынки. Почему? Пожалуйста, правдиво.

Я попытался вспомнить:

— Ну, честно говоря, я немного выпил...

— Да, продолжайте.

— И немного им подыграл... Ладно, я не лучше вас.

— Продолжайте.

— Я решил, что это безопасный ответ. Никто в действительности не знает ценности базовых активов производных ценных бумаг. Рейтинговые агентства лишь изображают покой и безмятежность. Если где и есть рынок, основанный на чистом доверии, то он здесь.

Собеседник кивнул, будто бы поверил. Потом поднялся и позвал из-за двери Самарту.

— Ну? — спросил мистер Самарта, переводя взгляд с меня на него и обратно.

Когда мы были одни, Месситер вел себя непринужденно и дружелюбно. Теперь же он в одно мгновение устрашающе переменился. Он смотрел на меня жестко и холодно.

— Это один из них, — произнес он, почти шипя от злости. — Массачусетский наймит!

— Я так и думал, — сказал мистер Самарта.

— Постойте! — запротестовал я. — Месситер, вы сказали...

Но мистер Самарта уже отдавал приказы полицейским, которые тут же вошли, чтобы отконвоировать меня обратно в камеру. На этот раз они посыпали порог своей священной травкой, дабы наверняка удержать меня от колдовства, понуждающего их на ненадежные инвестиции.

Я несколько часов проторчал в этой душегубке, пока отсутствие туалета не стало проблемой, которую не смогла бы решить вся экономагия Земли. Мне удалось привлечь внимание стражника, и он повел меня по коридору в уборную. Возвращаясь и проходя мимо его стола, я увидел свой наладонник и даже не успел подумать, как протянул руку и забрал его. Я ожидал, что он тотчас же это заметит, но мне повезло и вот пишу тебе письмо. Знаю, ты думаешь, что я принял не все меры сообразно обстановке. Конечно, мне следовало предвидеть, что этот жулик меня не отпустит, раз уж я его раскусил. Но учти, пожалуйста, что за эти три дня я почти не спал.

И пожалуйста, свяжись с посольством Британии и дай им знать, что я сижу в тюрьме, обвиняюсь в шпионаже и колдовстве. Мне нужен адвокат. Я не совсем понял, что они намереваются делать со мной.