Николай Грязнов - За дверью в лето

— Значит, надо просто заблокировать исследования в этой области.

— Этим занимаются все, и бранды, и соронги. Только чем дальше, тем труднее блокировать. И надо быть готовым к тому, что когда-нибудь у них получится.

Все задумались на несколько секунд, представив себе страшную картину превращения милых кобортов в ужасных диких четлан. Было понятно, что если слуги сами узнают о том, что в их головах копаются посторонние, им это едва ли понравится. Если же они при этом еще научатся бороться с телепатическим вторжением, то катастрофы не избежать. Привратник неожиданно нахмурился, прислушался к глубокому молчанию астрального эфира, резко поднялся.

— Извините, что-то случилось. Продолжим позже. — И вышел из зала.

— А разве телепатическая связь в Храме не блокируется? — удивился Тобио Экселанц Сильвер.

— Видимо, не для всех, — заметила Таира.

— Просто у Привратника такой тонкий слух, что он слышит сквозь блокировку, — пояснил Рамзес.

— Ну что, мы будем сегодня тренироваться? — ехидно поинтересовалась наставница.

Ответ на ее вопрос принес Рэм, который распахнул дверь тренажерки со словами:

— Кузьму порвали. Еле успели его до лазарета дотащить. Нам с Пухлым надо возвращаться на свалку, так что вы уж там присмотрите за ним.

— Что случилось? — все трое выдохнули почти одновременно.

— Стая диких шоргов охотилась на местных леомуров. В общем-то, это не наше дело, но Кузя полез в одиночку. Думал, что там всего парочка монстров, надеялся разогнать, а их оказалось с десяток. Пока наши строй организовали, да отогнали стаю, те успели его клыками изрядно потрепать. Да он в сознании, сам расскажет. Извините, мне надо бежать, там сейчас очень напряженно, шорги могут попытаться атаковать.

До госпиталя новички с дядькой добрались быстро, но в дверях им дорогу перекрыла Василиса, симпатичная санитарка, которая знала в лицо только Рамзеса:

— Куда? Приема нет.

— Как Кузьма? Он выживет? Может, чем помочь надо?

— Так, не все сразу. Надеюсь, что выживет. И чем же вы можете нам помочь?

— У меня квалификация реанимационной сестры, — неожиданно заявила Таира.

— Серьезно? — Василиса сначала удивленно посмотрела на наставницу Роджера, потом вопросительно на Рамзеса.

— Она из нашей бригады, — ответил на незаданный вопрос дядька, сам с изумлением уставившийся на Алису. — Пусти нас, я за них отвечаю, мы с Роджером тоже поможем, мало ли чего потребуется. Подать, подержать, поднести.

— Ладно, заходите. Только без ахов и вздохов. А то выгоню.

Пройдя приемную, бойцы с Василисой зашли в чистое помещение с лежаками, на пяти из которых лежали больные или раненые леомуры. Ближе всего к дверям находилась кушетка с изрядно покореженным Кузьмой, над которым колдовали два матерых эскулапа. В ответ на строгий вопросительный взгляд одного из хирургов санитарка извиняющимся тоном пояснила появление посторонних:

— Вот, помощников вам привела, она говорит, что имеет квалификацию реанимационной сестры.

— Это хорошо, — сказал отвлекшийся от больного доктор. — Лап всегда не хватает. Иди сюда, покажу, где держать. А вы пока отвлеките раненого разговорами.

Как ни странно, балагур не только в сознании находился, но еще и пытался подсказывать что-то медикам, суетящимся над его телом. Увидев пришедших, особенно Алису, он даже попытался привести свой внешний вид в порядок. Второй хирург грозно шикнул на пациента и велел ему лежать спокойно. Рамзес подошел к пострадавшему товарищу и укоризненно покачал головой:

— Эх, Кузя, Кузя, от кого, от кого, а уж от тебя я такого никак не ожидал.

— Не понимаю, о чем ты?

— Опытный же боец, зачем в одиночку полез на стаю?

— Какая стая? Ты что? Не было там никакой стаи, Фараон. Так, пара доходяг зажала в уголке маленькую несчастную леомару.

— И кто ж тогда тебя порвал, неужели, доходяги?

— Да нет, эти рванули прочь сразу после первого же моего удара, но тут из ближайшей норы выскочили остальные.

— А ты, что, без сканера в атаку пошел?

— Шутишь? Все вокруг обшарил, я же не мальчик, не новобранец какой-нибудь. Сам учил, знаешь. Поверь, чисто было, ни души вокруг. Думаю, прикрывал их кто-то.

— Бродяг?

— Я тоже вначале подумал, что бродяги полезли, потому и не ломанулся прочь, а перешел в стойку. Только среди этой швали один профи оказался. Он так ловко замаскировался, что я его только в самый последний момент засек. Хорошо еще, что успел до сшибки Пухлого на помощь кликнуть.

— И что, Пухлый справился с профи?

— Смеешься? Он, как шоргов увидел, сразу за Багиром рванул, я думаю. Кто же в бригаде, кроме нас с тобой, да вон, может быть, Таиры, в одиночку на монстров попрет?

— Ударить успел?

— Только вскользь, он быстрый, как молния. Высшая категория.

— Не понимаю, как же ты тогда жив остался?

— Сам не понимаю, но, похоже, ему было дано задание не убивать, а только опрокинуть. Он не стал дожидаться наших, бросил меня этим бродяжкам как кость и ушел оврагом.

— Постой, так Багир этого профи и не видел, получается?

— Откуда ж он его видеть мог? Пока ребята прибежали да строй составили, его уже и след простыл. А шавки меня волтузили потихоньку. Ну, так парни по этим бомжам и шарахнули, конечно. Спасибо и за это. Ой, блин.

— Спокойно, больной, — отреагировал один из эскулапов на гримасу боли Кузьмы. — Болтать можешь, сколько хочешь, а вот лапами размахивать не стоит, тем более что я уже почти управился. Как дела у вас, коллега? Помощь нужна?

— Нет, спасибо, — отозвался второй лекарь. — Я тоже закончил.

— Тогда всем спасибо, больному — спать, здоровым — на выход, — безапелляционно постановил первый.

— Постой, доктор, — возмутился раненый. — Дай с друзьями поговорить.

— Может, еще и на дискотеку сходить? Я сказал, спать. — Медики переглянулись и элегантным финтом в астрале отправили непослушного пациента в глубокий безболезненный нокаут.

Не желая искушать судьбу и выяснять, какие еще каверзы имеются в загашнике врачей, Рамзес с Роджером поспешили на выход. Минуты три спустя к ним присоединилась и Таира, тепло простившаяся с Василисой и эскулапами. Дядька тут же пристал к ней с расспросами:

— Ну, что говорят медики, он выберется?

— Должен, серьезных повреждений внутри нет, хотя порвали его сильно. Я вообще не понимаю, как он терпел.

— Это как раз неудивительно, у парня было тяжелое детство. Ему немало доставалось из-за косоглазия, с тех пор и чувствительность к боли пониженная, и дурацкая привычка при возбуждении хвост сосать.

— Блин, как стыдно, — неожиданно простонал Тобио.

— Что такое? — дядька с наставницей удивленно уставились на своего воспитанника.

— Если б я не струсил, возможно, ничего бы с Кузьмой и не случилось.