Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Ты чего вскочил, как ужаленный? — лениво спросил Вася, потягиваясь, лежа в кровати. — К завтраку еще сто раз успеем. А пока совершенно незачем отрываться от койки.

— Пошли на зарядку, кот ленивый. А то разжирел так, что скоро и на свиданку бегать не захочешь, — толкнул его в жирный бок Володя. — Такое пузо отрастил, словно беременный. Неужели потрясти не хочется им, вернуть в прежнее место?

— Ну, объясни мне малограмотному и тупому другу, а! Почему это при таком же аппетите и столько же съеденных мисок и ложек, у тебя комплекция остается в прежнем состоянии? — возмущался Вася, прощупывая у себя на животе кошмарно увеличенные жировые складки. — Я так думаю, что все происходит от жизненного потенциала. Ты сам по жизни чересчур вертлявый и живой. А в моем туловище очень много лености, — сам себе и ответил на столь важный вопрос, Вася.

— Завтра и послезавтра прыгаем с парашютами. Получается у всех по два прыжка, а у тебя и одного толком не получится, — язвительно и презрительно заметил Володя.

— Это еще почему? — обиделся Вася. — Ничем не хуже тебя в этом вопросе, и прыгну за милую душу.

— Прыгнешь один раз, а запишут два.

— Как это?

— Первый и последний. Стропы полопаются от такого избытка перегрузки. Тебе срочно нужно за сегодня килограммов десять сбросить, иначе никакой парашют не выдержит.

Вася со всей серьезностью посмотрел на друга и сомнительно покачал головой, не соглашаясь с такими математическими расчетами. Явно друг перегибает палку, хотя не улыбается.

— Не полопаются. Не должны. Каждая по триста килограмм выдерживает, а их на нем немереное количество. И никак мои лишних десять кило на безопасность повлиять не могут.

— Курсанты, немедленно будите друг друга и выходите на улицу строиться! — это уже на помощь сержанту пришел старший преподаватель. Он сегодня дежурил, вот и заглянул в казарму. — Я должен провести с вами последний инструктаж перед важными событиями, которые грядут к нам через три дня. Иначе все сделаете неправильно.

— Почему не завтра? — удивился Володя неким несоответствием дат со старшим преподавателем. — Мы ведь завтра прыгаем. И послезавтра. А через три дня обычное воскресение.

— Забыл, что ли! — громко и радостно закричал Вася, своим внезапным криком разбудив еще пару курсантов. — Присягу принимаем. А потом нам увольнение дадут. Аж на целых три дня. Как там Ленка твоя? Заждалась суженного, простуженного?

— Товарищи курсанты, — продолжал вопить громогласно и истерично старший преподаватель. — Через три дня пасха. Великий светлый праздник. И поведение в этот день должно быть соответствующим. К нему нужно тщательно и скрупулезно подготовиться.

— А еще присяга в воскресение, — добавил сержант, укоризненно качая головой в сторону преподавателя.

— Присяга никуда не денется, а пасху можно элементарно прозевать, если я не напомню. Яйца красит надо.

— Лично я, — заметил Вася, уже вставая и потихоньку одеваясь. — И не собираюсь красить яйца.

— Почему? — задали вопрос сразу несколько проснувшихся курсантов, но пока лишь лежащих под одеялом.

— Потому что щекотки боюсь, — весело захохотал Вася, довольный своей новой шуткой.

— И не человек должен красить яйца, а они украшают человека, — добавил из-под одеяла курсант Дроздов.

Все, народ зацепило. Эту тему можно обсуждать долго и нудно. Потому-то сразу проснулись все, и каждый в отдельности старался выразить свое отношение и к пасхе, и к присяге. А вот такой вопрос, как прыжки, что ожидают буквально завтра, забыли напрочь.

14

Вася вновь и вновь требовал от Володи детальных и внятных объяснений. У него от всех непонятностей скоро запросто в голове шарики сместятся в иную нежелательную стороны, а тогда вместо летных дней у него начнутся долгие часы пребывания в психушке. Все дело в том, что их уже который день водят на аэродром и обучают гипотетическому пилотированию изучаемого вертолета. Уже произошло разделение курсантов на две эскадрильи, которые в свою очередь, как обыкновенная живая клетка, поделились на звенья и далее на экипажи. А каждому экипажу приписали по одному пилоту-инструктору, которые и приступили к подготовке своих полученных курсантов к подготовке уже к практическим полетам. Пока не настоящим, а воображаемым, но со всеми соответствующими манипуляциями рук, ног и головой, в которой большую работу выполняют голосовые связки. А проще, учатся по радио говорить с диспетчером.

И начались обучения с осваиванием своего будущего рабочего места, настоящим запуском двигателя, раскрутки трансмиссии и дальнейшая остановка всего этого аппарата. Вот лично для Васи все это оказалось настоящим непроходимым темным лесом, да таким запутанным, что он в нем заблудился, еще даже не входя в него. Очень много оказалось сложных, непонятных и трудно описываемых действий. Вот простой пример. Перед запуском громадным ключом вручную проворачивается двигатель. Простое мероприятие называется профилактикой, предотвращающей гидравлический удар. Ключ был кошмарно громаден и ужасен по виду. Непонятно и совершенно неопределенно выполняются эти деяния.

Однако после непродолжительного мата и грубых обещаний инструктора Ильи Тимофеевича Циркунова, а он и был инструктором того восьмого экипажа, куда зачислили Васю с Володей и еще четырех курсантов, профилактика с горем пополам была освоена. Даже позволили самому Васи покрутить, чтобы ощутить сию нагрузку. Затем кошмарные трудности повторились в процессе включения и выключения трансмиссии. Не просто кошмарные, но и пугающе страшные. Сам-то процесс исполнялся вроде бы просто и доступно. Всего-то и дел, как после запуска двигателя правой рукой рычагом отпускаем пружину, которая и соединяет поочередно с двигателем фрикционную и храповую муфты несущего винта.

Не сложно, но страху натерпелся. Поскольку в момент соединения редуктора двигателя с редуктором несущего винта вертолет словно бесился и начинал свои возмущенный деяния. То есть, так начинал прыгать и раскачиваться, желая перевернуться на бок, что ужасно хотелось выпрыгнуть и бежать от него подальше. Но все это чисто механические действия. Так инструктор требовал все эти предварительные манипуляции рассказать и показать на пальцах. Ну и о чем было говорить? У Васи и хватало ума, как только изобразить такие бешеные раскачки и промычать, вместо грамотного и подробного описания.

— Володя, ну объясни ты мне этот тупой набор слов. Гидросистема снимает нагрузки с ручки управления, которые поступают от винта. Но для того, чтобы в полете ощущать саму ручку, ее загружают пружинами. А чтобы снять нагрузки от пружин, придумали триммера. Обхохочешься. Снял, нагрузил и опять снял. Тупо, глупо и нелепо. Мат оставим на потом.