Георгий Левин - Чужой

Сержанту надоела их дурость. Он громко выругался и заорал:

— Глохните! Я выкупил вашу жизнь! Под свою и других уважаемых людей ответственность. Если вы только посмотрите! В сторону кого-то из семьи командира или скажите о нём кому-то! Его люди найдут нас и укоротят на голову. Убьют нас! Ваших поручителей и спасителей. Но командир обещал дать нам время. Найти вас и живьём порезать на куски. Это утешит нас! Перед смертью. А теперь кыш! Твари!

Сам сержант не мене шустро пригнул в машину. Взвизгнули покрышками и обе машины унеслись прочь. Брошенные шакалы переглянулись. Отталкивая друг друга. Локтями и ногами. Они лезли в машины. Не дожидаясь пока закроют двери. Машины срывались с места и уносились прочь. По принципу дальше будешь. Целей будешь. Я отпустил персонал. Закрыл кафе и ушёл домой. Нервы не железные!

Прошло несколько дней. Мы ужинали дома. И Вика рассказала о непонятном происшествии.

Наступил день платежа бандитам наличную сумму. За их услуги. Но никто за деньгами не приходил. Честный коммерсант она долгов не любила. Положила деньги в конверт и носила его с собой. Надеясь встретить кого-то из них и отдать деньги. И вот в городе она увидела двух быков. Они стояли у своей машины. Вика остановила свою машину. Вышла и с конвертом в руках направилась к ним. Они её не заметили. Вика подошла. Поздоровалась и протянула конверт. На звук её голоса быки обернулись. Узнали её. Побледнели. Увидели в её руке протянутый конверт. Переглянулись. Бросили испуганные взгляды по сторонам. Вскочили в машину и под визг покрышек унеслись прочь. Растерянная Вика вернулась в свою машину. Теперь она не знает. Как поступить? Что делать с деньгами в конверте?

На меня она ещё дулась. Вопрос был произнесен в пустоту. Но адресован был мне. Я продолжал делать вид, что ничего не произошло. Нет ссоры и обид. Поэтому ответил сразу:

— Они тебе не нужны? Перечисли их в любой фонд. Фонды создают ежедневно!

Вика вздохнула и ответила:

— Тут впору открывать фонд помощи для себя. А ты говоришь, деньги не нужны! Только страшно! А вдруг придут завтра? И потребуют с процентами?

Я ответил не думая:

— Они люди честные! Наверно их совесть за нанесенную нам обиду замучила. Вот они и освободили тебя от своих поборов!

На этом была забыта наша сора. Я был прощён! И вопрос был закрыт. А я улыбнулся. Вспомнил угрозы сержанта шакалам. Викино появление с конвертом они поняли как покушение на их жизнь. У быков мог случиться инфаркт. Спасаясь от него. Бежали. Надолго ли хватит у них памяти? Не знаю! Но я ещё жив!

Через месяц сыграли свадьбу дочери и сына Андрея. Ещё до этого затеяли пристройку к дому. Ещё одну кухню, столовую и спальню. Закончить работы и обставить успели к свадьбе. Молодые сразу вселились в своё жильё. На свадьбу сестры прилетел и сын. От своей работы и друга-начальника он был в восторге. Под конец своего визита он сделал нам подарок. Торжественно пригласил всех на свою свадьбу. Заявление в ЗАГС они подали месяц назад. Спасибо! Два месяца нам дали! Осознать тот факт, что дети выросли. А мы? Увы! Постарели…

Мы с Викой проводили сына и возвращались из Барнаула домой. Внезапно Вика прижалась к обочине и резко затормозила. Я едва успел упереться руками в торпеду. Она на это внимания не обратила. Произнесла озабоченно:

— Слушай! А где сын будет жить? У него же нет квартиры!

Я вежливо осведомился:

— Может можно об этом поговорить дома? А не делать пируэты на дороге! Сердце у меня уже не молодое!

Вика виновато и возмущенно посмотрела на меня. Но ничего не сказала. Молча тронула машину. Дома снова задала этот вопрос. И так каждый день. Но мне повезло! Этими вопросами она доставала меня только одну неделю! В школе начались каникулы. И я был командирован Викой в Москву. Решать вопрос. Мне это было на руку. Назрела необходимость решить и свои вопросы. Я безропотно сел в самолёт. О своём вылете майору не сообщил.

Москва встретила меня своей обычной суетой. Город рос и хорошел. Взял такси и поехал на дачу генеральской четы. Встретили меня радостно. Как рабсилу! Чета занималась работой на участке. Я переоделся и включился в процесс. Так и провозились до вечера. А вечером….

Генеральская чета возилась на кухне. Готовила ужин. Я сидел в выделенной мне комнате и записывал прошедшие события в эту тетрадь. Звука подъехавшей машины я не слышал. Услышал только звук закрываемой входной двери и громкий голос:

— Дед! Ба! Ваши внуки пришли! Себя голодных привезли!

И громкий смех. Голос я узнал. Это был голос сына. Дружный топот бегущей генеральской четы был ответом на зов. Люблю преподносить сюрпризы! Отложил свои записи и вышёл в столовую. Картина была душевная! Два седых генерала в передниках обнимали и целовали сына и стройную девушку. После общих приветствий они разделились. Женский генерал сгрёб сына. А товарищ, мужской генерал девушку. Моё появление прошло не заметно. Но я о себе заявил!

— А мне кого обнимать? У вас кошки или собачки нет? Установим очередь? Или мне идти к соседям?

Женский генерал схватилась за сердце. Чисто мужским голосом закричала:

— Господи! Совсем забыла! Головорез в доме! Только своего чекиста отучила подкрадываться! А тут второго принесло! Да ещё и перещеголявшего учителя! Рыцаря! Плаща и кинжала! Мать твою! Будешь демонстрировать своё мастерство? Подкую!

На протяжении всей этой тирады товарищ, генерал. Предатель! Смотрел на меня укоризненным взглядом. Спелись. Девушка смотрела испуганными глазами. Сын удивлённо.

— Ба! Это же отец! Причём здесь чекисты? Он же пехотный майор!

Всё ещё сердитая товарищ генерал ответила:

— Пехотный майор? Волк в овечьей шкуре! Это он Вам всю жизнь лапшу на уши вешал! С одной они конюшни! Той самой! А если по делам судить? То твой дедушка ангел! А о папочке к ночи лучше не вспоминать! И вообще это я что-то лишнего наговорила. Пошли ужинать.

За ужином установился мир. Сын познакомил меня с невестой. В разговоре и выяснилось. Молодые уже месяц живут в генеральской квартире. На улице Тверской. Сообщила это женский генерал. Она снова набрала воздуха. Готовясь подавить мой протест. Товарищ-предатель, генерал подвинулся к супруге. Выражая согласие и поддержку. Точно спелись! Но пар женскому генералу пришлось выпускать. Я сердечно поблагодарил их за заботу. Чувство вины госпожи генерала передо мной снизошло до того, что она даже обратилась к сыну:

— Ты меня не слушай! Это я старая с перепуга на твоего папочку гадостей наговорила. Извини!

Парень, ей ответил:

— Ладно! Проехали! Теперь ты мне лапшу на уши вешаешь.

На этом и успокоились. Я и товарищ генерал знали. Если на изобличения и наговоры не отвечать и не ввязываться в спор. Доказывая, что ты не верблюд то разговор быстро забывается и затихает. Этому нас учили ещё в юности. Когда мы задирали носы и радовались. Тому, что влились в славную когорту передового отряда партии. Увы! Как давно это было.