Георгий Левин - Жизнь на обочине

— Смотрю, ты в нашем деле толк знаешь. Да и мужик честный. Такие работники нам нужны. Ищешь встречи со старшим? Тебе повидать его надо? Ну ладно! Пошли! Отведу тебя к самому старшему.

Этот посланник махнул мне рукой и пошёл в сторону платформ. Я шёл за ним. Мой провожатый, а вслед за ним и я спустились по широким ступеням лестницы главного входа. Свернули направо. Пошли вдоль здания вокзала. Слева суетилась вокзальная площадь. Таксисты, "бомбилы", носильщики охотились за пассажирами. Каждому нужны были свои. Одним люди, приезжавшие в Москву. Другими люди, покидавшие столицу. Гомон споров и торгов висел в воздухе. Забивал объявления по радио.

Счастье распирало меня. Мне повезло! Я снова пристроился! Уже хозяйским взглядом осматривал всё вокруг. Намечая точки. Где мог попытаться пристроиться. Ещё до этой встречи со своим проводником обошёл вокзал слева. Осмотрел продуктовый и оптовый рынки. Они бурлили. Толпы народа, покупатели и продавцы с тележками и сумками сновали взад и вперёд. Другие посетители этого шумного скопления народа тоже не оставались без дела. Они пили пиво, кофе, водку и вино. Закусывали не хитрой закуской. Салатами, пирожками, бутербродами, сосисками. Заметил и самое важное. Для себя. Много этого добра оставляли не доеденным.

Встречались мои собратья. Нищие и бездомные. Они на нас внимания не обращали. Занимались своим обычным делом. Просили подаяния. Собирали бутылки. Посматривал на них свысока. Составлять конкуренцию им не собирался. Мой опыт из жизни на Курском вокзале давал мне ценное знание. Как можно зарабатывать на жизнь. Никому, не мешая. Его и собирался воплотить в жизнь.

Здание вокзала закончилось не длинным забором из кирпичных столбов. Железные прутья были окрашены серой краской. Они изображали прозрачную преграду. Между двумя столбами были ворота из таких же металлических прутьев. Они были закрыты на массивный замок. Зато рядом была распахнутая калитка шириной в метр. Возле неё толпился народ. Одни старались выйти. Другие войти. Этим путём пользовались многие. Он вёл прямо на платформы. Не нужно было тащиться через весь вокзал. С грузом вещей. Тот, кто придумал закрыть ворота и заставить народ толкаться через узкую калитку был человеком с чёрным юмором. И явно начальником.

Мой проводник и я с руганью протиснулись через эту дыру. И вздохнули с облегчением. Слева вдоль забора параллельно зданию вокзала шёл плотный ряд киосков. Одни светились разноцветными огнями. Из других гремела музыка. Всё блестело и сверкало. Завораживало взгляд. Народ сновал. Что-то покупал. Ругался и матерился. Если успевал обнаружить, что купил что-то с дефектом. Здесь был широкий проход. Можно было идти не толкаясь. Между двумя крайними к платформам киоскам мой проводник свернул в проход между ними. Прошёл вслед за ним и оказался на хозяйственном дворе вокзала. Осматриваться было не когда. Проводник шёл дальше. Ещё один проход между зданиями прошли мы и оказались на площадке у мусорных контейнеров. Там нас ждали двое. Один здоровый бык. Другой поменьше. Но тоже не хрупкий. Он и повёл разговор. Перед этим осмотрел меня и пакеты в моих руках. Но обратился не ко мне:

— Что-то долго ты шёл "Лапоть"? Надеюсь, ничего не потерял по дороге? Что бы потом самому найти!

Мой проводник пропустил меня вперёд. Остался у меня за спиной и гнусаво зачастил:

— Что ты говоришь "Зуб"? Как ты мог подумать на меня такое? Я законы уважаю! Крысятничать не обучен!

Тот, кого он назвал "Зубом" небрежно махнул рукой и сказал:

— Ладно! Утихни! Честный! Ну-ка давай посмотрим. Кто и с чем? К нам пожаловал.

Он сделал шаг ко мне. Отобрал мои пакеты и принялся вытряхивать их содержимое прямо на землю. Объедки и мои старые вещи интереса у него не вызвали. Он посмотрел на них. Посмотрел на моего проводника и зло бросил:

— "Лапоть"! Ты же жужжал это жирный гусь? Это старьё с объедками и есть твой жир? Ты потревожил меня. Обещал куш. А привёл нищего? Это тебе зачтётся! Тварь! Без мозгов!

Я стоял и молчал. Затаил дыхание. Понимал. Происходит что-то не хорошее. Для меня. По уму, нужно было бежать. Но страх сковал меня по рукам и ногам. Вот и стоял. Безвольно опустив голову. Даже ни на что не надеясь. Привёдший меня человек засуетился и принялся выворачивать мои карманы. Залез даже за пазуху. Всю свою добычу, смятую десятку и мелочь, он отдал "Зубу". Больше ничего найти не смог. Остальные деньги я упрятал в таких местах, куда другие люди лазить брезгуют. Их я спас. Но в благополучном исходе встречи был не уверен. А мужик продолжал обыскивать меня. Уже по третьему разу и при этом плаксиво причитал:

— Это "Кривой" меня подвёл. Прибежал и кричит "жирный гусь", "жирный гусь" прилетел. А я ему поверил! Убью! Козла!

"Зуб", сплюнул и спрятал в карман все деньги отобранные у меня.

— С "Кривым" и тобой разберёмся позже! А пока разберись с этим! Подотри за собой. Гусь "лапчастый".

"Лапоть" закивал головой. Достал нож и ударил меня в грудь. Дёрнулся и упал на свои, брошенные на землю вещи. Замер. "Зуб" в сопровождении молчавшего быка повернулся и пошли прочь. "Лапоть" торопливо выдернул и отёр о мою одежду свой нож. Бросился их догонять.

Как только они скрылись, я тут же вскочил. В этот день говорил раньше, надел на себя всё что мог. Старался уменьшить объём пакетов. Это и спасло мою жизнь. Нож вошёл в тело не глубоко. Рана кровоточила. Но это было не смертельно. Поспешно подобрал кое-что из одежды и объедков. Бросился прочь. От страшного места. Мечта о жизни на вокзале чуть не обернулась её концом. Спасался от этого и бежал. Куда? Зачем? Даже не думал! Просто бежал не разбирал дороги. Страх толкал меня в спину и ноги несли тело прочь от рухнувших надежд. Только мысль о том, что вопреки всему остался жив. Это и грело душу. Нож должен был оборвать мою бренную жизнь. Но видно моё время ещё не пришло. А в книге судьбы мне был начертан другой конец. Какой? Даже не интересовался. Жизнь нищего и бездомного не могла быть долгой. Болезни, голод, злые люди, всё вместе старалось прервать его существование. Как бы он не цеплялся за своё бытие.

Наверно в человеке, как и во всём остальном, природа заложила волю к жизни. Удивительно! Ведь человек разумное существо? В отличие от растений, животных и других форм жизни он понимает неизбежность конца. Но, как и всё живое борется за то, что бы его отсрочить. А зачем?

Этот вопрос часто возникал в моей голове. Ответ был ясен. Вопреки всему этому всё равно боролся. Старался продлить своё существование. Свою безрадостную, голодную, холодную, никчемную жизнь. Вот и пойми этот парадокс!

Ноги и страх привели к ржавым старым вагонам. Они стояли на таких же ржавых рельсах. В давно заброшенном железнодорожном тупике. Нашёл не сильно сдавшийся времени старый пассажирский вагон. Забился в его самый дальний угол. Здесь пришёл немного в себя. Отдышался. Перевёл дух и осмотрел остатки своего добра и рану. Продукты уже попахивали. Но это не обескуражило. Питаясь отбросами таких мелочей, не замечаешь. Испорченные продукты тоже пища. Из имущества уцелело не многое. Да и ладно. На мне было одето всё самое ценное. Рана уже не кровоточила. Засохшая на белье кровь закупорила её. Трогать не стал. Только про себя отметил главное, что нужно сделать. Купить йод или зелёнку и обработать её. А то ещё загноиться! Этого как не странно боялся больше всего. Перед глазами стояли нищие с гнойными ранами. Было страшно. О таких словах, как гангрена, представление имел.