Михаил Сухоросов - Наемник

— Это называется предательством.

— Называй как хочешь. У меня появился шанс, и упускать его — преступление.

Роджер побагровел:

— Ах ты… — и он начал длинную тираду, а когда у него не хватило дыхания, Малыш подхватил и развил мысль, вкратце сводившуюся к тому, что Хромой относится ко всем наиболее омерзительным представителям местной фауны и страдает всеми мыслимыми и немыслимыми половыми извращениями и венерическими болезнями. Меня так и подмывало подключиться к этому, но на данный момент есть дело поважней. Надо прикинуть, смогу ли я срубить Хромого знаком, не зацепив при этом Гельду. Ага, есть такая возможность. Только Силу еще чуть подконцентрировать…

Я резко выбросил вперед правую руку, но Секретник слева от меня оказался проворней. Я только успел заметить мелькнувший автоматный приклад, а потом металлический пол галереи встал дыбом и крепко съездил меня по лбу.

Так, похоже, я все еще жив. Валяюсь мордой вниз, под щекой — что-то холодное и твердое. Пол. Цементный. Башка просто разламывается. Странно, в пол я лбом впечатался, а болит почему-то затылок… Попробуем подвигать конечностями. Так, руки связаны за спиной, причем, похоже, давно — кисти совсем онемели. Ноги, вроде, свободны.

— Так, шевелится. Значит, скоро очухается.

Ага, это я шевелюсь, а значит, скоро очухаюсь…

— Так давайте его к остальным.

Меня подхватывают с двух сторон, куда-то тащат. Надо постараться открыть глаза… Под черепом наяривает в трубы и барабаны сумасшедший оркестр, перед глазами все плывет и колышется. Наконец, удается кое-как сфокусировать зрение, и я вижу ребят — сидят рядочком на полу, со связанными руками, а позади них мыкается тощий долговязый Секретник… Е-мое, да он же Силой владеет! Без Камня, правда, и послабей меня… Хотя насчет того, что Чародеев в Секретники не берут, говорил тот же Хромой, а ему, как выяснилось, верить не стоило.

Тут же вижу и самого Хромого, он устроился в специально для него принесенном лабораторном кресле, закинув ногу на ногу и положив на колено ствол, по бокам еще пара Секретников с автоматами. И находимся мы, судя по всему, в вычислительном центре — раздолбанная аппаратура сброшена со столов, под ногами хрустят осколки.

Меня усадили на пол рядом с Ларико. Так, а наше оружие — вон оно, свалено позади кресла. Меч у меня забрали, нож тоже, но пушка по-прежнему при мне, за поясом под рубахой. Несколько обнадеживает… Хотя что толку? Если я даже каким-то чудом сумею руки освободить, стрельба никогда моей сильной стороной не была, да к тому же пары воробушков на пятерых здоровых амбалов, не считая Хромого, маловато будет… И вряд ли они будут бездействовать, наблюдая за мной.

Секретники отошли в сторону, и Хромой заговорил, вероятно, продолжая начатый ранее разговор:

— Мне все это нравится не больше, чем вам, но у меня просто не было другого выхода. Такой подарок судьбы упускать я просто права не имел.

Ответил ему Роджер:

— Все зависит от того, чего именно ты хотел добиться. Зачем тебе делать нас своими врагами?

— Я бы наоборот хотел вас своими друзьями видеть. Надеюсь, этот вариант еще не упущен?

— Не нравится нам, когда свою дружбу таким образом навязывают, — зло проворчал Малыш.

— Ничего, придется стерпеть. Иначе я вспомню, что работаю на Верховного Магистра, а он по крайней мере двоих из вас рад будет увидеть. Меченосца и его ведьму.

— И какова альтернатива? — включился в разговор Старый.

— Вы работаете на меня, я не вспоминаю о своем служебном долге. Эта акция, например, с Верховным Магистром не согласована. Я действую на свой страх и риск.

— И при чем же тут мы? — рискнул наконец вставиться я. Роджер подарил мне неодобрительный взгляд, но смолчал. Хромой улыбнулся:

— Хороший вопрос… Такую команду, во-первых, предпочтительно иметь на своей стороне. А во-вторых, мне теперь невыгодно вас просто так отпускать — вы знаете о существовании этой базы, и есть только два способа обеспечить ваше молчание: первый — переманить вас на свою сторону, а второй… вы, наверно, сами догадались.

— И ты пойдешь на это? — недоверчиво осведомился Роджер. — А я считал, что мы с тобой друзья.

Хромой взмахнул пистолетом:

— Слишком много на карту поставлено. Кстати, еще одно соображение: вы теперь мои должники. Мы ведь так договаривались, верно?

— С одной стороны так. А с другой — тот фокус, что ты с нами провернул, зачеркивает все.

— Ну уж и все… Учти, вы до сих пор живы только благодаря мне — вас не накрыли на четвертом ярусе, затопление пятого произошло не сразу.

— Ты хочешь сказать, это благодаря тебе?

— А кому же еще?

— Я думаю, твой шеф, когда об этом узнает, будет очень недоволен, — доверительно сообщил Малыш. Хромой расплылся в улыбке — на сей раз вполне искренней:

— Но мы-то ему не скажем?

— Вести двойную игру с Чародеем, да еще с Магистром… — проворчал я. — Ох, с огнем играешь…

— Ну, не настолько ему хочется вас заполучить, чтоб от моей помощи отказываться… А обмануть можно любого, даже Чародея. Гельда, например, до самого последнего момента ничего не знала.

Я посмотрел на Гельду, сидевшую, нахохлившись, как воробей, а она, перехватив мой взгляд, бросила негромко, почти агрессивно:

— Ну не просвечивает он!.. Что я поделать могу?

Хромой рассмеялся:

— Видишь, как все просто… Не просвечиваю.

Роджер, разыгрывая свою партию, чуть подался вперед:

— Пусть даже все так… Долги платить я никогда не возражал, но сотрудничать с твоими орлами в коричневой форме просто противно. Давай договоримся о другом способе.

Хромой снова сделал неопределенный жест стволом:

— Я уже думал об этом… К сожалению, мой план предусматривает участие Секретников. Не всех, конечно, а моей доверенной группы.

— Хорошо, — снова вступил Старый. — Но мы хотя бы должны знать, на что идем. А насчет того, что мы про весь этот металлолом распространяться начнем, можешь не тревожиться. У Пришлых и без этого поводов хватит, чтоб нас пришить.

На лице Хромого появилось жесткое выражение:

— Не надо песен! Я знаю, что стоит в соседней комнате, и мне нужны люди, которые могут этой машиной управлять. Которые знают дальние миры.

Мы молча переглянулись. Это уж как-то совсем не смешно получается… Раз Хромому известно, какой ему клад на голову свалился, он челюстей не разожмет.

Хромой помолчал, оглядывая наши посеревшие физиономии как мне показалось, с легким сожалением, потом снова заговорил:

— Как видите, выбора у меня нет, я и так рискую всем. Если кто-то, тот же Магистр, узнает, что я вышел на эту машину, мне не поздоровится. Если, конечно, он узнает о нем не слишком поздно.

Малыш помолчал, что-то взвешивая в уме, потом осведомился самым деловым тоном: