Александр Громовский - Феникс

- А вам разве не страшно? - спросил Георг, наблюдая, как приближается, растет, вздымается кверху, попирая золоченым шпилем небеса, Зороастрийский храм - пирамидальная конструкция, составленная из деревянных треугольников, обтянутых полиэтиленовой пленкой.

Подобные храмы сейчас растут как грибы; считается, что они благодатно воздействуют на окружающую среду, облагораживая ауру, простирающуюся над Леберли, защищая ее от происков врагов, понижают уровень мирового океана, спасают от сглаза, порчи и прочих напастей, от которых не спасает ни продажное православие, ни ханжеский католицизм.

- А чего бояться, - с натужным энтузиазмом отозвался водитель. - Живы будем - хрен помрем. Что на роду написано, то и будет. Не нами положено, не нам изменить... Хотя... вру, конечно... Боязно... но и драпать не собираюсь.

- Вы фаталист, - сказал Георг, машинально причислив водителя к мужскому роду.

- Да, я фаталист, - гордо ответил водитель, безмерно радуясь ошибке пассажира.

Они миновали площадь перед языческим храмом и самое нелепое здание храма (Жрецы-иерофанты в длинных странных одеждах с вышитыми индейскими драконами, звездами, солнцами, треугольниками, переплетающимися кругами и другими знаками Зороастрийской мудрости заманивали прохожих, дабы приобщить их к таинствам новой государственной религии. Среди пожилого населения желающих было немного, а вот молодежь, падкая до экзотики, легко покупалась на заманчивые посулы протагонистов) - и свернули налево, влились в поток автомобилей, едущих в сторону Айкунайса. Дорога была забита почти сплошь грузовым транспортом. В воздухе висел тяжелый смог от выхлопов многочисленных дизельных моторов тяжелых машин. Их легковушка чувствовала себя неуютно, зажатая между рычащими мастодонтами, как моська среди стада слонов. Так, во всяком случае, казалось Георгу. Часто человек, иногда сам того не замечая, переносит свои личные ощущения на неодушевленные предметы. Извечное стремление разумной материи оживить материю косную. Может быть, в этом и есть смысл деятельности Мирового Разума? Оживить всю вселенную! А косная материя сопротивляется. В свою очередь норовит разумную материю обратно превратить в неразумную, мертвую: кометами швыряется, водой заливает... Вот такая получается борьба противоположностей. Одним словом, жизнь.

- Вы, значит, тоже решили поискать счастья на других звездах? - спросил "андрогин", пребывая в хорошем настроении.

- Я, видите ли, ищу свою подругу... - помолчав, ответил Георг.

Он сам не знал, для чего открывает душу перед первым встречным человеком. Право же, поездки располагают к откровениям. Тоже, наверное, какой-то вселенский закон.

- Понятно. Значит, подружка дала деру... Вы вот что, как отыщите ее, так перво-наперво хорошенько начистите ей харю, - поучал водитель с видом человека, дающего совет барину, как проучить беглого крепостного. - Они это любят. Бабы без пиздюлей, как без пряников, - жить не могут.

- Да я, знаете ли, как-то не привык бить женщину.

- Это предрассудок, - категорически заверил водитель. - Я вот свою держу в ежовых рукавицах. Раз в неделю обязательно лупцую ее. Не сильно, конечно, сильно-то я и зашибить могу. Так, для профилактики. Чтобы знала, кто в доме хозяин.

Георг с новым интересом воззрился на водителя. "Неужели он и в правду мужчина? Или все-таки лесбо? - подумал он, и мысли его скользнули в нескромную область, вместе со взглядом. - Интересно, как она выполняет свои супружеские обязанности? С помощью языка или искусственного пениса? Есть в этом все-таки что-то ненормальное..."

Он быстро отвел взгляд от промежности водителя, которая имела несомненно женский вид, и вперился глазами в дорогу. Ай-яй-яй! Нехорошо так думать. Но ведь мысль за хвост не схватишь. Ее очень трудно удержать в рамках приличия. А, впрочем, что тут такого неприличного? Если человек счастлив, разве так уж важно - как и с кем он живет? Если уж на то пошло, некоторые элементы старой морали есть не что иное, как половой расизм. Почему протез ноги или руки - это прилично, морально и гуманно. А протез члена - неприлично и аморально, почему?

- ...она, квашня, деньги зарабатывать не умеет - пусть дома сидит, хозяйством занимается, - продолжал распинаться водитель. - А я работаю, обеспечиваю семью. Имею я права на уважение?

- Безусловно, - подтвердил его права Георг. - Но хозяйство вести тоже дело не легкое.

- А я и не спорю. Каждому свое. Один деньги зарабатывает, другой борщи варит, белье стирает. Такое их, бабское, дело. Но распускать их нельзя. Не то на голову сядут и ножки свесят. Я правильно говорю?

- Совершенно с вами согласен, - ответил Георг. - Мудрое распределение ролей. Кстати о деньгах, сколько я вам буду должен?

- Вы, я вижу, человек хороший, понимающий. Это с виду вы смурной, а так ничего - душевный. Поэтому, как с хорошего человека, я возьму с вас по-божески. При социализме, я бы вас, может быть, вообще бесплатно довез. Но теперь капитализм. Человек человеку - тамбовский волк. - Водитель показал прокуренные, но крепкие зубы. - Да и детей кормить надо. У меня их двое.

- Я располагаю суммой в пол-орла, - сказал Георг, чувствуя себя очень скверно из-за своей бедности. - Это все, что у меня осталось. Вас устроит такой гонорар?

- Отчего не устроит, очень даже устроит, - улыбнулся водитель. - Это даже больше на что я мог рассчитывать. Сейчас конкуренция большая. Я не повезу - другой повезет. Но вот задаром вас точно никто не повезет. Назад-то как думаете возвращаться? Да еще с подругой... Мы давайте так сделаем. Как приедем, - вы отправитесь на поиски своей пассии, а я вас подожду.

- Дай Бог здоровья и процветания вашей семье! - сердечно поблагодарил Георг. - Но, право же, не стоит беспокоиться...

- Да какое там беспокойство! Мне все равно придется обратно ехать порожняком. Вряд ли я там клиентуру найду. А так хоть помогу хорошему человеку. И на подругу вашу заодно погляжу. Стоит ли она таких хлопот или нет?

- Она стоит, - уверенно ответил Георг.

- Красивая? - с легким оттенком зависти спросил отец семейства.

- О да! - вскинув голову, воскликнул пассажир.

- Вы, наверное, художник или писатель?

- Почему вы так решили? - опять удивился пассажир проницательности водителя.

- А все деятели искусства любят исключительно красивых женщин.

- Ну, этот тезис весьма спорный.

- Да что уж тут спорного, чувство красоты у вас в крови. А потом, только они любят употреблять слово "гонорар", имея в виду деньги. Как-то я вез двоих, так они только о гонорариях и говорили про меж собой: кто сколько огреб или собирается огрести. Но вы, я вижу, не такой. Не обижаетесь?

- Нет, не обижаюсь. Хотя гонорар и гонорея - очень актуальные темы в среде людей искусства. А насчет профессии вы правы - я художник.