Анна Бильченко - Полет над грозой

— Откуда свет? — наугад спросил Майкл.

— И он выигрывает! — театрально крикнул Старр. — Ты видел, что осталось от самого замка. Я обошел руины несколько раз, там даже нет башни, в которой мы находимся, а уж окна — тем более.

— Тогда где же мы?

— Как где? В Нереальности. Это надстройка к зданию, которого уже не существует.

Майкл присмотрелся к витражу. На тонком стекле был изображен человек, чьи черты лица казались слишком схематичными. В руках у незнакомца был тот самый меч, который минуту назад держал Майкл.

— Если бы я работал в Научном Центре, — заметил Старр, — я бы не в железках ковырялся, а снарядил бы экспедицию на поиски того, что оставил нам Орден. Нашли бы мы очень мало, но подумай, какие преимущества это подарило бы нам, начнись война с теми же алленами или еще с кем-нибудь…

— Старр, — позвал его Майкл.

— Да…

— Как думаешь, когда жил этот человек?

— Судя по рыцарскому виду, в Средневековье.

— Тогда скажи: откуда у него наручные часы и монокль?

— Всякое бывает в мире, — глубокомысленно заметил Старр.

— О'Хара! — грянуло за спиной Майкла, помешав его воспоминаниям идти своим ходом. Майкл обернулся, не ожидая ничего хорошего, и предчувствие его не подвело: к нему приближался Рудольф фон Дитер, чья фамилия и офицерская форма КС представляли собой довольно нелепый контраст. Вглядываясь в его лицо, пылавшее гневом, Майкл тихо вздохнул. Если Ронштфельд и был опасен, то только не в те минуты, когда планировал устроить кому-либо скандал.

— Ты в своем уме, О'Хара? — прокричал зам главкома. — Ты хоть понимаешь, чем рисковал? Какого черта ты привел сюда эту скотину?!

— Без Зиггарда Координаторы не смогли бы воссоздать земную историю, — как можно спокойнее ответил Майкл. — Меня беспокоило не то, кем был Цвайфель, а то, что могло случиться с планетой, если бы вместо разумных решений все вдруг стали руководствоваться эмоциями.

— Я ведь предупреждал тебя, О'Хара… говорил тебе не лезть к Зиггу… И что теперь? Многое он обо мне понарассказывал?

— Я…

— Вот что, О'Хара, — глухо произнес Ронштфельд. — Завтра утром я хочу видеть твои погоны на моем столе.

— Вас понял, сэр, — ответил Майкл, чувствуя, как его руки охватывает тихая дрожь.

— И запомни, — почти прошептал зам главкома. — Если ты откажешься подписать обязательство о не-перемещении во времени, или нарушишь его, неважно, по чьему приказу, я лично позабочусь, чтобы живым ты сюда не вернулся.

Дождь начался сразу же, как только Майкл вышел на космоплатформу. Огромное здание Командного Центра за его спиной исчезло в завесе сумерек. Капли отскакивали от зеркальной поверхности стен, разбиваясь о плечи Майкла. Чувствуя, как промокшая рубашка липнет к спине, он вспомнил сегодняшний день, напряженный, выжатый до конца, до беззвучного смеха, с которым он перевернул последнюю страницу своей карьеры в КС. Думать об ошибках было слишком грустно, но уж никак не лучше, чем размышлять о новой жизни в родной эпохе. Узкий мостик, соединявший здание и космоплатформу, завис между небом и землей, скрепив металлической скобой обломки печали.

— Вам куда, сэр? — спросил пилот, вынырнув из-за корпуса "Гидры".

— В Англию, — ответил Майкл.

— Куда именно?

— Лондон.

— Хорошо, сэр. Минут через семь будем на месте.

— Не спешите.

"Гидра" оторвалась от платформы, оставив огни Командного Центра за грубым швом горизонта. Устроившись в кресле второго пилота, Майкл вернулся к мыслям о будущем. Что он мог сделать? Протестовать? Искать защиты у Зиггарда, Стила, главкома Райдера, наконец? Ронштфельд дал ему понять, что увольнение из КС — единственный способ спасти его жизнь. Но что тогда? Вернуться домой, в пустоту и одиночество, пойти в ближайший космопорт, наняться механиком? Майкл усмехнулся, когда Старр-нынешний возник в его памяти; ему вдруг стало ясно, почему человек, отдавший Космическим Силам всю свою жизнь и по случайности выброшенный за борт, пошел в наемники к высшим и преступникам. Старр жил войной, как и многие из тех, кого призвали на фронт, едва успев научить воевать. Как и Майкл, он привык видеть бескрайние дали космоса, а не жалкую полоску зелени, втиснутую между соседским забором и крыльцом. И как бы Майкл ни осуждал предательство, как бы ни хотел он гордиться своей верностью КС, но сейчас, когда судьба лишила его надежды вернуться к звездам, он был готов бросить все, отказаться от любой клятвы — только бы остаться в игре.

Сон подкрался незаметно. Обнаружив себя за штурвалом, Майкл вгляделся в звездную бесконечность, сменившую обрывки туч. Раскаленные точки слились в хаотическом танце, вытолкнув из пустоты крейсер киноидов. Он знал, чем закончится эта история, но вместо рокового залпа его поглотило мягкое свечение плазма-ламп, скользнув по лбу каплей прозрачного пота. Вместо штурвала в руке Майкла оказался ключ, похожий на тот, что носил главком. Среди воинов КС его шутливо называли "ключом от склепа", имея в виду последствия удара межпланетными ракетами, которые он запускал.

Перед Майклом зависла дверь. Лязг металла протянул тонкую нить между мыслью о том, чтобы уйти, и непреодолимым желанием попасть внутрь. Ключ вновь скользнул вдоль сенсорной панели. Стальные створки пришли в движение, и тень Майкла растворилась в полумраке узкого коридора.

Он сделал неуверенный шаг по обрывку темноты, медленно принявшему форму ковра. Оступившись по неосторожности, Майкл вздрогнул от звонкого эхо. Высота коридора внушила ему справедливую мысль о размерах самого здания, в котором ему предстояло отыскать новый ключ — или хотя бы замок.

Стеклянные блики на небе, замкнутом в клетке из окон, привлекли его взгляд. Майкл прильнул к оконному стеклу, оставив след на многолетнем слое пыли. Обрывки света всплывали из омута гор, вцепившегося в горизонт скалистыми клыками, и исчезали за стеной башни, чья неровная кладка выталкивала каждый второй кирпич навстречу сумеркам.

Щеколда поддалась нажатию руки. Скрипнули ржавые петли, ветер сыграл на флейте несколько леденящих звуков, и Майкл выглянул наружу, в надежде разглядеть человека, чья мягкая поступь едва касалась кромки оврага, сбивая вниз свежие комья земли. Их звук, глухой, сырой, будто стук о прогнившее дерево, отсчитывал секунды до полуночи.

— Вы — Роджерс? — спросил Майкл.

Незнакомец обернулся. Он был высок, затянут в черное, с худощавым лицом и острой линией плеч. Сквозь дымчатые стекла сумерек его черты казались грубоватыми, глаза — ядовито-зелеными, нос — слегка длинным, осанка — немного сутулой. Сон все больше напоминал реальность; глаза Майкла слезились от сильного ветра, пропуская силуэт человека в черном сквозь прозрачную пелену.