Айзек Азимов - Установление – 1

– Погода хорошая. Теперь я припоминаю, что стоит сухой сезон, – и словоохотливо добавил: – Лично я не интересуюсь внешним миром. Последний раз я был снаружи три года назад. Увидеть все это один раз, узнать, что к чему – и хватит. Вот ваш билет. Специальный лифт позади вас. Он помечен "К башне". Просто воспользуйтесь им.

Лифт был нового типа и работал на гравитационном отталкивании. Гаал вошел внутрь; за ним втянулись остальные. Оператор нажал кнопку. Когда гравитация упала до нуля, Гаал на миг ощутил себя подвешенным в пространстве. Потом, когда лифт ускоренно пошел вверх, он снова приобрел небольшой вес. Последовало замедление, и его ноги оторвались от пола. Он непроизвольно взвизгнул.

– Затолкни ноги под перила, – рявкнул оператор. – Ты что, читать не умеешь?

Прочие поступили именно так. Они улыбались, пока Гаал отчаянно и безуспешно пытался сползти вниз, цепляясь за стену. Их обувь была зажата хромированными перильцами, которые располагались на полу через каждые два фута параллельными рядами. Входя, он заметил эти скобы, но не обратил на них внимания.

Наконец, чья-то рука стащила его вниз. Он пробормотал слова благодарности. Лифт встал. Гаал ступил на открытую террасу, купавшуюся в ослепительном белом сиянии. Человек, чью руку помощи он только что принял, стоял прямо за ним. Он дружелюбно сказал:

– Полно свободных кресел.

Гаал закрыл разинутый в изумлении рот и произнес:

– Да-да, кажется, именно так.

Он машинально направился к креслам, потом остановился и сказал:

– Если вы не возражаете, я немного постою у ограды. Я… я хочу немного поглядеть.

Человек добродушно помахал рукой. Гаал оперся о перила, доходившие ему до плеча, и погрузился в панораму.

Он не видел земли. Она терялась во всевозрастающей сложности рукотворных сооружений. Он не различал линии горизонта – кругом лишь металл на фоне неба, простирающийся вдаль, становясь почти однородной серой полосой; и Гаал знал, что суша этой планеты повсюду являет одну и ту же картину. Не было видно почти никакого движения – только несколько прогулочных кораблей находилось в небе. Вся деловая суета миллиардов людей происходила, как он знал, под металлической кожей этого мира.

Не было зелени, доступной взору: ни растительности, ни почвы, ни жизни, не считая людей. Где-то на планете, как он смутно припоминал, располагался дворец Императора, воздвигнутый среди ста квадратных миль естественной почвы, в зелени деревьев, в радугах цветов. То был крошечный остров в океане стали, и отсюда его не было видно. Может быть, дворец находился в десяти тысячах миль отсюда. Он не имел представления об этом.

Ему надо будет побыстрее совершить экскурсию!

Гаал шумно вздохнул и осознал наконец, что он на Транторе – на планете, являющейся центром всей Галактики и ядром рода человеческого. Он не видел ее слабостей. Он не видел садящихся кораблей с продовольствием. Он не ведал об артериях, связавших сорок миллиардов населения Трантора с прочей Галактикой. Он сознавал только самое могучее из деяний человека: полное и почти презрительное покорение мира.

Он отошел от перил слегка ослепленный. Его знакомый по лифту, улыбаясь, указал на соседнее кресло, и Гаал уселся рядом.

– Меня зовут Джеррил. Впервые на Транторе?

– Да, господин Джеррил.

– Я так и думал. Джеррил – это мое имя. Трантор захватывает, если ты настроен поэтически. Транторианцы, однако, никогда не поднимаются сюда. Они этого не любят. Это их нервирует.

– Нервирует?.. Кстати, меня зовут Гаал. А почему это их нервирует? Это так величественно.

– Это мнение субъективно, Гаал. Если ты родился в нише, вырос в коридоре, работаешь в комнатушке, а отпуск проводишь в битком набитом "солнечном зале", то попадая наружу, где над тобой нет ничего, кроме неба, ты действительно можешь испытать нервное потрясение. Детей заставляют ходить сюда каждый год, как только им исполнится пять. Не знаю, есть ли от этого польза. В сущности этого для них недостаточно, и вначале они визжат как припадочные. Следовало бы начинать, как только их отнимут от груди, и устраивать такие выходы раз в неделю.

Он продолжал:

– Конечно, на самом деле это неважно. Ну и что, если они вообще не будут выходить наружу? Они счастливы там, внизу, и они руководят Империей. Как вы думаете, на какой высоте мы находимся?

– Полмили? – сказал Гаал и подумал, не наивно ли это звучит.

Видимо, это было так, поскольку Джеррил хмыкнул и произнес:

– Нет. Каких-нибудь сто пятьдесят метров.

– Как? Но лифт поднимался…

– Да, конечно. Но большую часть времени он просто выбирался к уровню поверхности. Глубина туннелей, которыми прорыт Трантор, превышает милю. Он подобен айсбергу: девять десятых его скрыто от глаз. Он даже продвинулся на несколько миль в грунт под океаном у береговой линии. В действительности мы находимся столь глубоко, что можем использовать перепад температур между поверхностью и парой миль глубже, дабы обеспечить себя всей необходимой энергией. Знали ли вы об этом?

– Нет, я думал, что вы используете атомные генераторы.

– Было дело когда-то. Но так дешевле.

– Наверное.

– И что вы обо всем этом думаете?

Добродушие его собеседника вмиг испарилось, обнажив проницательный взор. Он выглядел почти лукаво. Гаал смешался.

– Величественно, – повторил он еще раз.

– Прибыли в отпуск? Путешествуете? Гуляете?

– Не совсем. Собственно, я всегда хотел посетить Трантор, но прибыл сюда главным образом для работы.

– Ого!

– Участвовать в Проекте доктора Селдона из Транторианского Университета, – Гаал счел себя обязанным пояснить далее.

– Ворона Селдона?

– Да нет. Я говорю о Хари Селдоне – психоисторике Селдоне. Я не знаю никакого Ворона Селдона.

– Я и имею в виду Хари. Его прозвали Вороном. Кличка, понимаете. Он все время предрекает катастрофу.

– Он предрекает? – Гаал был неподдельно изумлен.

– Конечно, вы же должны знать, – Джеррил не улыбался. – Вы же приехали работать у него, не так ли?

– Ну да, я математик. Но почему он предсказывает катастрофу? Какую именно катастрофу?

– И какую же, вы полагаете?

– Боюсь, что не имею ни малейшего представления. Я читал статьи, опубликованные доктором Селдоном и его группой. Они касаются математической теории.

– Да, те, что они публикуют.

Гаал почувствовал беспокойство. Он сказал:

– Думаю, мне пора возвращаться в свой номер. Был очень рад познакомиться с вами.

Джеррил безразлично помахал рукой на прощание.

В своем номере Гаал обнаружил дожидавшегося его человека. На секунду он так опешил, что даже не смог выговорить неизбежно просящегося в такой ситуации: "Что вы здесь делаете?"

Человек поднялся. Он был стар, почти полностью лыс и двигался прихрамывая, но глаза его блестели голубизной.