Сергей Гжатский - Колодец

Тут же Симаков высыпал горсти три разнокалиберных стрелянных гильз и горсть цельных патронов: винтовочных и автоматных. Все боеприпасы имели буро-зелёный оттенок от долгого пребывания в земле.

Поверх этой кучки лежали: точёная деревянная ручка от немецкой противопехотной гранаты; толстый резиновый каблук с намертво прибитой стальной подковкой; немецкий штык-нож в довольно приличном состоянии; шмат полусгнившей и местами обгоревшей материи цвета "хаки"; гильза от русского ПТРа со сплющенным верхом и вставленным в щель куском пеньковой верёвки — солдатский окопный светильник "коптилка"; солдатская самодельная зажигалка /у деда была точно такая же, вспомнил Симаков/, изготовленная неизвестным умельцем из винтовочной гильзы и припаянной к ней латунной трубки с прикреплённым в верхнеё части ребристым колёсиком.

Дальше отдельно покоились предметы сугубо мирного назначения: позеленевшие советские монеты достоинством "1", "2", "3"и "5"копеек с непривычно угловато-прямыми цифрами и более массивными и даже где-то неско лько грубоватыми серпом и молотом, снопами колосьев, земным шаром и восходящим солнцем… Все монеты были отчеканены в основном с 1933 по 1937 год.

Потом шла чуть погнутая немецкая солдатская вилка с четырьмя широкими зубьями из нержавейки. На этой годы никак не отразились — смотрелась как новенькая! Такими вот вилками и ложками был наделён каждый солдат Вермахта.

"Да, основательно немец приготовился к войне, о вилках и тех не забыли, — с горечью подумал Симаков, — А наши солдатики сами себе ложки из дерева стругали…"

На память вдруг пришёл рассказ отца об одном из эпизодов тех страшных военных дней.

…Шёл сорок первый год. Немец теснил наши войска повсеместно и си-льно лютовал. Однако, поблизости отсюда, нескольким нашим частям удалось закрепиться на небольшом плацдарме и приостановить кровавое наступление фашистов. Ожесточённые сопротивлением, немцы обрушились на горстку бойцов всей мощью своей авиации!

На железнодорожной станции Зубец "мессеры" разбомбили и подожгли санитарный поезд с раненными бойцами, направлявшийся в тыл. Объятые пламенем переполненные вагоны заняли один-единственный уцелевший в этом кромешном аду путь, по которому воинские эшелоны должны были беспрепятственно следовать на приближающийся с каждым часом фронт.

Начальнику станции было ясно как день, что санитарный поезд нужно срочно убирать, путь освобождать, вагоны тушить и раненных спасать… Но у него на тот момент не осталось ни людей, ни техники, а главное — времени на это!

Медперсонал поезда и "лёгкие" раненные как смогли, сами покинули го

рящие вагоны: кто сполз, кто спрыгнул, а кто и скатился со ступенек. "Тяжёлые" же, а таких оказалось большинство, естественно, остались на местах…

— Мы ни чем не в состоянии им помочь, — признался начальник станции окружившим его обессиленным бойцам в окровавленных повязках и мрачно уставился на санитарный поезд из которого доносился жуткий вой заживо сгорающих людей,

— У меня нет даже воды, что бы залить пламя. . И пожарных нет. .

В следующее мгновение он отдал приказ командиру танковой роты, как раз проходившей через городок, столкнуть полыхающие вагоны танками под откос и тем самым разгородить проезд воинским эшелонам.

На подъезде к санции уже скопилось два-три состава и случись очередной авианалёт, что от них останется и кто будет виноват? Известно кто: начальник станции! Во время не обеспечил беспрепятственный проход поездам. Его, по законам военного времени, тут же на месте расстреляют за саботаж и вся недолга. Вот он и нашёл выход из положения. .

А близкий фронт, урча и порыкивая словно изголодавшийся зверь, снова и снова требовал для своей ненасытной утробы техники и людей…

Танкисты приказ выполнили со слезами на глазах. Горящие вагоны с красными крестами на крышах и боках столкнули под откос. И пошли на фронт поезда один за другим, а под насыпью, из глубины бушующего пламени всё ещё доносились затихающие призывы о помощи горящих бойцов…

Подошло время ехать на бригаду и Симаков с сожалением оставил рабо ту. Он удивлялся самому себе: ещё два дня назад и думть не думал ни о каком колодце, а тут готов копать землю как заваражённый. Нет, есть в этой его целеустремлённости нечто непонятное и подозрительное. .

Хотя, чего тут непонятного?

Просто он загорелся колодцем и не успокоится, пока не сделает дело до конца! Характер такой неугомонный!

Успокоив себя подобными мыслями, Симаков укатил на бригаду. Откуда ему было знать, что стремление как можно быстрее выкопать колодец, родилось не от природного свойства натуры, а явилось результатом мощнейшего гипновнушения, произведённого на его подсознание извне прибором гипноиндукционного воздействия…

Советник мыслено связался с Учеником по индивидуальному телепат-каналу и назначил ему встречу в Москве в маленьком ресторанчике "Восточные узоры", что на Нижней Масловке. Оставив Послушников в Давыдове продолжать наблюдение за Симаковым, Ученик сам уселся за руль и через четыре часа непрерывной езды, его джип очутился в столице.

Он хорошо знал, как проехать в "Восточные узоры" наикратчайшим путём и потому подкатил к ресторанчику уже спустя полчаса, невзирая на многочисленные пробки. Оставив машину на стоянке перед парадной дверью, Ученик, следуя указаниям шефа, завернул за угол, обошёл здание и очутился в тихом глухом дворике.

Служебный вход в ресторан, через который на кухню доставлялись продукты, не заметить было сложно. Возле дверей околачивались два дюжих телохранителя шефа, явно получивших приказ хозяина встретить и проводить гостя.

"С чёрного хода принимает Учитель… — равнодушно подумал Ученик, подходя к ним и кивая на ходу, — И правильно делает! Кто ты есть? Не дорос ещё до парадного!

Телохранители хорошо знали его в лицо, поэтому ни слова не говоря зажали между крутых плеч и повели-понесли внутрь служебных помещений.

Ресторан, как знал Ученик, был открыт только для определённого, строго ограниченного контингента и являлся по сути закрытым элитным клубом. Его полновластным и единственным владельцем, естественно через цепочку подставных лиц, являлся сам Учитель!

Бывать здесь ранее Ученику не доводилось и он с любопытством глазел по сторонам, хотя ничего интересного по пути им не повстречалось. Только длинный полутёмный коридор, заставленный коробками и ящиками, в который выходило множество дверей от кладовок и чуланчиков — вот пожалуй и всё!

Кухня располагалась где-то рядом, вкусные запахи так и витали в воздухе. Ученик принюхался и у него потекли слюнки. Есть захотелось до ужаса!