Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов

Краешек диска Желтка еще выглядывал из-за холмов, когда Овиту остановился у крутого косогора. Он чувствовал, что наверху гнездятся разини. Спутники быстро воздвигли кольцевую насыпь вокруг себя и накрылись лодкой. Измотанный Кондрахин мгновенно заснул, даже не заботясь о безопасности ночлега. Овиту растормошил землянина:

— Пора. Восходит Кошелка. Там, наверху, погибли в темноте несколько птиц. Хоть одна из них должна насиживать яйца.

Юрий вылез из-под лодки. Темно. Нависающий крутой склон закрывал большую часть неба. Напарник его возбужденно торопил. Юрий понимал, что для молодого правого самца настает великий момент. Он сейчас сможет стать полноценным колдуном. Лодку и все припасы оставили внизу, поднимались налегке. Над косогором встал тусклый пятак Кошелки. Овиту уже бежал.

— Здесь! Сюда, Юри!

Змей-щетинник, толстая метровая змея, свернулся вокруг ямки в земле, в которой лежало несколько мелких яиц. Морду змея украшали жесткие усы, а спину покрывала щетина серых толстых волос. Овиту отхватил голову змея кинжалом и отбросил остатки змея ногой в сторону.

Повернувшись лицом на запад, правый самец нараспев попросил прощения у нерожденного птенца, что не смог спасти его жизнь. Он, Овиту, брал скорлупу его яйца для того, чтобы уберечь и выпестовать своих птенцов.

Во всех движениях молодого самца проглядывало нетерпение. Он совершенно не обращал внимания на стоящего рядом сонного Кондрахина. Повесив освобожденное от содержимого яйцо себе на грудь, он сжал его двумя руками. Глаза его блаженно закрылись.

Не прошло и минуты по земному времени, как Овиту неторопливо повернулся к Юрию. Теперь его голос звучал совсем иначе. Да и сам он значительно больше походил на взрослого конда.

— Теперь мы можем продолжить путь.

Кондрахин молча кивнул и пошел вниз. Вновь они то петляли низинами меж холмов, то поднимались по их склонам. Их карта указывала только гряду холмов, без подробностей. Каждый из спутников прекрасно чувствовал направление, и заблудиться они не могли. Вскоре, к концу второго дня пути, холмы стали пологими. Они смогли идти намного быстрее. Еще одна ночевка и они вышли к пустынным озерам. Здесь по берегам плавно перебегали пауки-скакуны, поедая выползающих на берег многоножек.

В озерах развивался плеснестудень — странная форма жизни, не растение и не животное. Его поедали многоножки, их — пауки. Пауков не ел никто. Высокие длинные ноги, выше человеческого роста и обвислый мешок туловища, весом всего-то в десять килограммов. Паук-скакун легко убегал от медлительных ящерозубров и падающих с неба речных бакланов, прыскал нейтрализующим ядом на хищных мангроидов в щелкающих лесах, угадывал затаившихся хваталиков и фунугуров.

При свете паук конду, тем более стоящему на ногах, ничем не угрожал. Из спящего — мог отсосать приличную порцию крови. Конды пауков ненавидели — совсем как люди на Земле. Проходя мимо, просто так, Овиту методично перерубал своим кинжалом ноги тем паукам, что не удалились при его приближении.

— Мы разве не поплывем? — озадаченно спросил Юрий, когда его спутник принялся огибать озеро.

— Невозможно. Плеснестудень образует густые скопления. Лодка застрянет.

— Возле берега вода чистая. Лучше грести, чем тащить лодку на горбу. — Землянин столкнул лодку на воду и облегченно распрямился. Овиту не возражал. Возле берега лодка шла хорошо. Юрий осмелел и поставил парус. Но вскоре убедился, что дальше от берега плыть зачастую невозможно. Может, использовав лодку, они не сократили времени пути, но Юрий хоть отдохнул.

На другом озере, меньшего размера, лодка вообще не могла плыть. Юрий, как бурлак, тащил ее на веревке. Восхищенный Овиту признался, что никогда не видел такого способа транспортировки груза. К концу дня они снова вышли к реке. Здесь она не превышала тридцати шагов и ширину.

Использовать парус на узкой ленте реки путешественники могли не всегда. Часто приходилось грести. Юрий отметил и другое важное обстоятельство — стало холоднее. Возле моря он не мог замерзнуть даже без одежды, здесь неподвижное оголенное тело мерзло на ветру. Конды не страдали от холода, они при понижении температуры просто больше ели. Но гребля, работа с парусом согревали Юрия в достаточной степени. А во время сна он укрывался запасным парусом.

— Поселок близко, — напряженно произнес Овиту. — Я чувствую скопление мыслящих самцов. Юри, я заметил, что в твоем поясном мешке есть концентратор мысли. Не удивляйся, я сразу чувствую, когда ты до него дотрагиваешься. Попробуй использовать его сейчас, а в поселке — лучше не трогай.

Кондрахин молча обхватил рукой камень. "Ну вот. Овиту уже понимает, что левый самец я только внешне. Скоро это станет ясно и другим колдунам. Но он прав: следует послушать чужие мысли, пока я еще могу прикидываться безмозглым". Он гораздо легче улавливал чувства, чем оформленные мысли. Особенно это проявлялось на расстоянии. Поселок представился ему клубком противоречий. Зависть, коварство, — и рядом с ними дружба. Стремление к постижению мира — и мелочные заботы о внешнем виде, о вкусе обеденного блюда.

Но для себя Юрий выделил мощный поток воли к равновесию, гармонии. Он шел от самца по имени Алери. "Если не ошибаюсь, это Вступивший-на-путь. Насколько легче мне станет, если это так!" Отпустив камень, землянин повернулся к напарнику.

— Как войдем в поселок? Что объявим?

— Скрывать твои колдовские возможности не станем. Я должен буду предстать перед советом поселка, чтобы они утвердили мой статус. Ты, согласно обычаю, мой друг и свидетель моего права на Священное Яйцо. Но, как колдун, ты имеешь право на соответствующий статус. Пусть над этим противоречием думает совет.

Возле поселка Кари реку преграждала толстенная металлическая цепь. Но при их приближении она ушла под воду, открывая проход. Сам поселок огораживала грубо сложенная из камней невысокая стена с редкими башнями. Спутники причалили лодку к одному из небольших причалов.

Вокруг неспешно текла обычная жизнь поселка. Загружались и выгружались лодки, из небрежно построенных домов поднимались струйки дыма. Пахло нечистотами, рыбой, угольной гарью, серой. На прибрежной полосе стояло пятеро самцов в металлических латах, вооруженных мечами. Юрий ощутил исходящий от них мысленный приказ: подойти и представиться.

Овиту напряженно произнес:

— Иди за мной.

Вблизи Юрий понял, что только один из пятерых — правый самец. Вооруженные конды внимательно смотрели на Юрия. Их мысли оставались ему непонятны. Правый самец обратился к Овиту:

— Я Д'раб, начальник стражи. Этот левый самец с тобой?

— Великий воин Юри согласился сопровождать меня в поселок Кари. Он обладает колдовскими способностями. Его статус должен определить совет поселка.