Иван Афанасьев - Герцог и колдунья

Наперерез к королю плыла дама, с которой он танцевал перед удалением в кабинет начальника тайной канцелярии. В её небесных глазах скользила покорная улыбка и намек на вседозволенность, но Он прошел мимо. Давно уже Он не испытывал обычных человеческих чувств, хотя сейчас находился ближе к человеческому существу, чем когда-либо. Но существовали задачи более неотложные: инспекция собственных возможностей, которую Он поспешил провести тут же. Результаты не порадовали. Возможности не позволяли перемещаться между мирами, не позволяли менять телесную оболочку по своему соизволению. И много чего другого лишился Он, обстоятельства заставляли считаться с законами этого мира и возможностями этой плоти.

Вывод был горек: своими силами ему не справиться с Юраем. Необходимо согласиться с намерениями Сумура Первого, несмотря на то, что король всего лишь жалкая проекция Его. Готовить войско, заручаться поддержкой колдунов. И еще маленькая деталь, подобно занозе донимавшей Его — Сумур должен выполнить некую обязанность, близкую к самопожертвованию. А какую именно, оставалось неизвестным, ибо этого не знал и сам король.

Ночью выпал первый снежок, припорошив стылую землю быстро тающими хлопьями. Детвора, высыпав на улицу, проворно лепила снежки, смешанные с грязью и увлеченно запускала ими то друг в друга, то в случайных прохожих.

Мастер Коробка, кутаясь в зимний плащ на рысьем меху и выбирая места посуше, пробирался к торговому дому Сорикуш. Подспорьем ему служила массивная черная трость с набалдашником в виде серебряной лошадиной головы. По большому счету, мастер давно уже в ней не нуждался, но зачем было об этом знать каждому встречному-поперечному?

За два месяца, безвыездно проведенные им в Госке, Коробка отправил своему начальству уйму тайных донесений. Поначалу они касались преимущественно Хитар и всех обстоятельств, с нею связанных, потом пришлось сообщать о каждом шаге Юрая. После короткой, но яркой вспышки усыновления в биографии залетного гроссведуна наступил период затишья. Усыновленный герцогом колдун предавался светским забавам типа охоты, скачек, реже — рыбалки. Понятно, что мастер Коробка не мог сопровождать его, поэтому пользовался в основном слухами, заменявшими здесь светскую хронику.

Но в настоящую минуту мастер думал не о Юрае. Он шел к Хитар, осознавая, что попал в зависимость от юной колдуньи. Это он-то, многократно превосходящий её в искусстве! Данное обстоятельство весьма досаждало мастеру, делая его раздражительным по поводу и без повода. Но едва он вступал на порог торгового дома Сорикуш, где до сих пор укрывалась Хитар, мастер внезапно менялся, делаясь послушным в руках девчонки.

Так произошло и на этот раз. Войдя в апартаменты Хитар, Коробка скинул плащ и шляпу, трость поставил в угол, после чего опустился в специально для него доставленное кресло с мягкими подлокотниками.

Хитар обрадовалась его приходу, но не как колдунья, удовлетворенная исполнением своего желания, а просто по-человечески. Как простая юная девушка, нуждающаяся в общении. И — никаких признаков магии. Коробка не понимал ее. Когда Хитар была обещана сказочная карьера в Согури и она, не колеблясь, покинула отчий дом, это можно было списать на наивность провинциалки. Но сейчас мастер готов был дать голову на отсечение, что ученица деревенской колдуньи, на самом деле, себе на уме. Её сущность можно было бы определить как прямодушие. Во всяком случае, Коробка при всех своих навыках не мог уловить никаких её подспудных, тщательно скрываемых мыслей. Если Хитар что-либо произносила вслух, то же самое было и в её голове.

Всё её прошлое, прошедшее в глухой и нищей деревне, обещало проявиться полнейшей безвкусицей. В то же время Хитар категорически отвергла множество роскошных нарядов, доставленных ей, остановив свой выбор на тех, что сидели на ней так, словно она носила что-то подобное всегда. Она не казалась, а действительно была придворной дамой. Это пугало мастера Коробку более всего.

Итак, Коробка опустился в мягкое кресло, вытянув перед собой поврежденную ногу.

— Болит? — участливо осведомилась Хитар.

Мастер поморщился.

— Немного. Как ты?

После этого нехитрого вступления он пересказал девушке последние события из жизни герцогства. Больше говорить ему было не с кем. Уфелд, все еще остававшийся в Госке, не в счёт. Байг должен знать ровно столько, сколько необходимо для его задания. А Хитар… Кто знает, сколько ей отведено месяцев или дней. Всё в воле графа Космы. Вот почему Коробка давно уж поведал колдунье о её поразительном сходстве с племянницей Великого герцога. Свою откровенность он оправдывал тем, что, дескать, выгодней не командовать, а превращать людей в сообщников.

— Мастер, — перебила его очередное повествование Хитар, — мы сидим без дела.

Коробка вздрогнул. Давно он уже ждал, что девчонка вот-вот преподнесет какой-нибудь сюрприз. И вот дождался.

— Кажется, у тебя есть предложения, — со снисходительной ленцой в голосе проговорил он, надеясь, что первая его реакция осталась незамеченной.

Хитар заговорила торопливо, что было совсем на неё непохоже.

— Вам необходимо срочно встретиться с племянницей герцога и предупредить её о том, что Юрай готовит на неё покушение. Вероятно, что она будет отравлена. Необходимо бежать, пока река не встала.

Тут уж Коробка перебил свою собеседницу, во весь голос рассмеявшись.

— Голубушка ты моя! Я согласен, что по смерти Белуанты Юраю куда легче стать законным наследником престола, но еще проще этого добиться, женившись на ней! Голову даю на отсечение, что ее папаша будет до смерти рад такому повороту.

За собственным смехом мастер Коробка не заметил, как при его словах напряглись губы Хитар.

Здесь необходимо сделать отступление, без которого невозможно понять смысл завязавшегося разговора. Согласно законам королевства, наследование велось только по мужской линии. Если, скажем, герцог преждевременно покинет этот мир, его вдова править не сможет. Только сын, родной брат или внук правителя смогут занять его место. Сын Великого герцога, как известно, погиб. Братьев он не имел — Белуанта приходилась ему племянницей по линии жены. Выйди она замуж, её супруг оспаривал бы права престолонаследия у Юрая. Вышел бы спор, в котором судьей стал бы король Согури. Так что Юраю гораздо выгоднее было бы жениться на Белуанте, а не отравить её. Коробка не был осведомлён, что герцог уже намекал Юраю на выгодный брак, он просто догадался об этом, как о само собой разумеющемся.

На скепсис мастера Коробки, выразившийся столь бурно, Хитар отреагировала по-своему. Вскочив со стула, она бросилась к шкафчику, откуда мигом вытащила зеленого цвета шкатулку, чья откидная крышка была украшена чьим-то портретом. Коробка никогда не видал ее в опочивальне Хитар, да и не могло её быть — всё, что находилось здесь, было закуплено им или же по его приказанию. Еще большее изумление испытал он, когда увидел шкатулку вблизи. Её крышку украшал портрет Белуанты, выполненный цветной мозаикой. Как Хитар смогла заполучить его, было полной загадкой. Несомненно, шкатулка эта могла принадлежать Великому герцогу или самой Белуанте.