Дейтон Лайт - Муравейник

– Ладно, – кивнул, постепенно успокаиваясь, Сим. – Но если она еще и орехового масла достать не сможет…

Однако с земляными орехами в городе было проще: на юге земель Третьего Круга – тех, что примыкали к Великой пустыне, орехи росли в изобилии. Правда, для освещения жилищ их почти не использовали – в паучьих городах люди ложились спать с закатом. Смертоносцы не желали, чтобы в ночные часы люди бодрствовали. Неизвестно, до чего способны додуматься двуногие слуги, если лишить их постоянного ментального контроля – ведь холоднокровные пауки ночью впадают в спячку. Ореховое масло заливали в движущиеся детали ткацких станков, дверные петли, оси повозок, иногда его добавляли в пищу или смазывали им драгоценные металлические предметы.

Смолой пальмы уаугу рыбаки из поселений по берегам Ителеи и ее притоков конопатили щели своих лодчонок – и еще до заката второго дня гонцы принесли на своих плечах три огромных бочонка.

По заказу Сима мастер глины Иворан слепил десяток пустотелых шаров с отверстиями для фитилей. Глиняную посуду в паучьих городах не любили, в основном домашнюю утварь делали из дерева. Этому, кстати, поначалу сильно дивились многие попавшие в плен пустынники: ведь дерево для них – большая редкость, в песках даже самая трухлявая, высохшая щепка ценится едва ли не больше воды.

Тем не менее, всегда были в ходу большие глиняные корчаги для хранения воды, рыбьего клея или ортисовой настойки, постоянно требовалась обмазка для корзин рыбаков, был немалый спрос на незамысловатые детские игрушки, украшения… Иначе говоря, без работы Иворан не сидел и дело свое знал неплохо.

Первые заряды были готовы уже на четвертый день. Оставалось только просушить фитили. Сим аккуратно развешивал скрученные нити на солнце, когда за его спиной выросла Уката. От звука ее голоса он вздрогнул.

– Когда у тебя, наконец, все будет готово, пескоед?!

– Совсем скоро, служительница. Мы уже приготовили заряды, фитили высохнут – и все.

Лицо Укаты осветилось какой-то хищной радостью.

– Заряды готовы, да? Можно показывать Повелителю?

– Нет, пока нельзя, служительница. Я же говорю – фитили…

– Прекрати свое нытье, пустынная крыса! Я вашу породу знаю. Ты просто боишься, что ничего не получится, вот и оттягиваешь день испытания!

Сим пытался протестовать, но Уката отмахнулась от него.

– Я сейчас же иду к Повелителю. И… – она придвинулась ближе к пленнику, – берегись, если что-то будет не так! Повелитель не прощает ошибок! Никому!

Испытание назначили на полдень – так в паучьих городах называли время дня, когда солнце поднимается выше всего. Сим горестно вздохнул: он прекрасно понимал, что к этому времени фитили высохнуть не успеют. Заряды не загорятся, и тогда… Перед его глазами снова и снова вставала одна и та же картина – неподвижный, окровавленный Редар на каменном полу.

Подошел Салех, долго мялся рядом, наконец спросил:

– Чего пригорюнился, парень? Боишься, не выйдет?

– Не знаю, Салех. Фитили-то не просохли, вдруг не загорятся. Тогда нам всем не поздоровится…

Салех почесал в затылке, нахмурился. Заветное каменное жилище, а также готовые на все услуги женщины вмиг повисли на волоске.

– А ты Управительнице говорил?

– Нет, а что толку! Чем она лучше Укаты?

– Ну, Управительница наша, конечно, не мясная похлебка. Бывает так глазом приложит, что мороз по коже. Но если ты сумеешь ее убедить… Сходи, парень, хуже не будет.

Сим неуверенно полез к выходу из землянки. Едва он скрылся из виду, как Салех громко позвал в темноту:

– Эй, Ларит!

– Ну?

– Лезь сюда.

Из глубины укрытия появился второй симов помощник – жилистый бронзовокожий Ларит, бывший лесоруб. Могучим умом он никогда не отличался, но на весь Акмол славился своими руками – в его лопатообразных ладонях спорилось любое дело.

Уговорить его оказалось не сложно. Ларит разжег скромный костерок и начал осторожными, уверенными движениями проворачивать над ним фитили, один за другим все десять штук.

– Осторожнее, смотри, – напутствовал Салех, – не спали. А то Уката покажет нам, где мокрицы спят.

– Не волнуйся.

Когда вернулся Сим, все уже было готово. Парень выглядел совсем убитым: разыскать Наю ему так и не удалось, зато повезло наткнуться на Укату, которая еще разок всласть постращала Сима всяческими карами. Теперь уж он, если и был в чем-то уверен, так в том, что до сегодняшнего заката ему не суждено дожить.

– Берите все и пошли, – слабым голосом сказал он.

Салех решил до поры до времени не открывать свой сюрприз. Вот все удачно получится, тогда он и расскажет мальцу, кому тот обязан своим успехом. А, может, и самой Укате. Там, глядишь, и его главным мастером сделают…

На испытание жидкого огня явились несколько смертоносцев: приближенные советники Фефна, сам Младший Повелитель и пятерка пауков из охраны – на всякий случай. Мало ли что на уме у этого двуногого из пустыни…

Из людей позволено было присутствовать лишь Нае и двум младшим служительницам: Лези и Укате. Все они склонились в глубоком поклоне перед хозяевами, как и симовы помощники. Сам он неумело согнулся – привычка еще не выработалась.

Испытатели разложили на источенных временем каменных плитах свои заряды. Сим тщательно обтер каждую глинянку, чтобы не загорелась в руках, несколько раз проверил огниво. Сзади неслышно подошла Уката и вполголоса прошипела:

– Ну, давайте, бездельники, хватит тут суетиться. И смотрите – не подведите меня!

Сим съежился под ее взглядом. Дрожащий голос выдал его волнение:

– Салех, вставляйте фитили.

Симовы помощники воткнули в отверстие глинянок высушенные фитили, скрутили концы в жгут, чтобы лучше горело.

– Ну? – рявкнула Уката. – Готово? Тогда зажигайте!

Редар, объясняя Симу способ изготовления фитилей, в свое время сказал: «Надо чуточку подсушить». Он-то прекрасно знал, что, высушенные до хруста, они становятся ломкими, да и, кроме того, сгорают неимоверно быстро.

Салех и Ларит почти одновременно чиркнули огнивом, подожгли фитили. Маленькие красные язычки в мельчайшие доли мгновения поглотили коротенькие паутинки. И ничего. Ровным счетом ничего не произошло. Встревоженные испытатели поднесли заряды к глазам – что там такое с ними? – и в этот момент со свистящим шипением огненная смерть выплеснулась наружу, на лица, на волосы, на плечи. Словно расцвели два невиданных ярко-оранжевых цветка; горящие струи окатили несчастных испытателей с ног до головы.

Яростно плюющиеся искрами капли почти долетели до наблюдателей, те в страхе отпрянули. А перед ними корчились в смертельном танце огня две объятые пламенем человеческие фигуры. Вспыхнули и почти мгновенно сгорели до корней волосы, вскипела кровь в жилах, лопнули и вытекли глаза, и только после этого страшная боль, сдирающая заживо кожу, дошла до сознания людей. Они закричали, завизжали от непереносимой боли, но раскаленный воздух, напополам с сажей и хлопьями гари от их собственных волос и кожи, проник внутрь гортани и выжег ее. Люди не могли больше кричать, но, упав, жили еще какое-то время, извиваясь на земле, как неведомые насекомые с крыльями цвета пламени.