Ларри Нивен - Смерть в экстазе

А! Тэффи! Фамилию позабыл.

– Доброе утро, – сказал я.

– Доброе утро, – ответила она. – Не дергайся, мы зацепились друг за друга…

В отрезвляющем утреннем свете она была чудесна. Длинные черные волосы, карие глаза, кремовая кожа без следов загара. Быть такой красивой ранним утром – дело непростое. Я сказал ей об этом, и она улыбнулась.

Моя нога снизу совсем онемела, потом по ней побежали мурашки, Я морщился, пока все не прошло. Пока мы одевались, Тэффи болтала:

– Третья рука – это, конечно, странно. Я помню, как ты держал меня двумя сильными руками и поглаживал по затылку третьей. Очень приятно. Это мне напомнило рассказ Фрица Лейбера .

– “Странник”. Девушка-пантера.

– М-м. Как много девушек ты поймал на этот фокус с сигаретой?

– Ни одна из них не была так красива, как ты.

– А скольким девушкам ты это говорил?

– Не припомню. Раньше это всегда срабатывало. А сейчас это, может, взаправду.

Мы обменялись улыбками.

Через минуту я заметил, что она, хмурясь, смотрит мне в спину.

– Что-то не так?

– Я просто думала. Ты вчера буквально сошел с катушек. Надеюсь, обычно ты столько не пьешь.

– Почему? Ты обо мне беспокоишься?

Она вспыхнула, но кивнула головой.

– Я должен был тебе рассказать. В сущности, может, я вчера и рассказал. Я был на церемониальной попойке. Когда умирает лучший друг, обязательно полагается наклюкаться.

Тэффи сказала с облегчением:

– Вообще-то я просто не хотела лезть…

– В личные дела? Почему бы и нет. Ты правильно спросила. В любом случае мне нравится, – я не мог, разумеется, выговорить “материнский тип женщины”, – когда люди обо мне беспокоятся.

Тэффи прикоснулась к волосам какой-то мудреной щеткой. Несколько взмахов сразу же восстановили прическу. Статическое электричество?

– Это была хорошая тризна, – заметил я. – Оуэн был бы доволен. На этом оплакивание заканчивается. Одна попойка и дело с концом, – я развел руками.

– Не такой уж плохой способ уйти, – задумчиво произнесла Тэффи. – Я имею в виду токовую стимуляцию. Я хочу сказать, что если уж решил сойти со сцены…

– Ты это брось!

Я даже не понял, каким образом рассвирепел так стремительно. Моему взору живо представился тощий как мумия, ухмыляющийся труп Оуэна в кресле для чтения. Слишком много часов я боролся с этим образом.

– Чтобы драпануть на тот свет, достаточно спрыгнуть с моста, – прорычал я. – А подыхать целый месяц, пока ток выжигает тебе мозги – это просто тошнотворно.

Тэффи была уязвлена и разгневана.

– Но ведь твой друг это сделал, не так ли? По твоим словам, он вовсе не был слабаком.

– Чушь, – услышал я вдруг собственные слова. – Он этого не делал. Он был…

И вот тут я обрел уверенность. Должно быть, я все понял, пока был пьян или отсыпался. Разумеется, он не убивал себя. Оуэн не мог так поступить. И электроманом он тоже не был.

– Он был убит, – сказал я. – Безусловно, его убили. Как я раньше не сообразил?

И я ринулся к телефону.

– Доброе утро, мистер Хэмилтон.

Детектив-инспектор Ордас в это утро выглядел особенно свежо и аккуратно. Я вдруг понял, что еще не брился.

– Вижу, вы не забыли принять таблетки от похмелья.

– Да, да. Ордас, вам не приходило в голову, что Оуэна могли убить?

– Разумеется. Но это невозможно.

– А я думаю, что возможно. Предположим, он…

– Мистер Хэмилтон…

– Ну?

– Мы договорились встретиться за ленчем. Может, тогда все и обсудим? Встретимся в штаб-квартире в двенадцать ровно.

– Хорошо. Вот еще насчет чего посмотрите утром. Проверьте, не обращался ли Оуэн за нудистской лицензией.

– Вы думаете, он мог за ней обращаться?

– Ага. За ленчем расскажу, почему.

– Отлично.

– Погодите, не отключайтесь. Вы сказали, что нашли человека, который продал Оуэну дроуд и разъем. Как, говорите, было его имя?

– Кеннет Грэм.

– Я так и думал, – сказал я, опуская трубку.

Тэффи тронула меня за плечо.

– Ты… ты в самом деле думаешь, что он мог быть убит?

– Да. Весь замысел опирался на то, что он был не в состоянии…

– Нет, не надо. Я не хочу об этом знать.

Я обернулся и посмотрел на нее. Она в самом деле не хотела. От всей этой истории о смерти незнакомца ее мутило.

– Ну ладно. Послушай, я вовсе не такой негодяй, чтобы не предложить тебе хотя бы позавтракать вместе, но мне придется заниматься делами прямо сейчас. Могу я вызвать для тебя такси?

Когда такси прибыло, я бросил в прорезь монету в десять марок и помог ей усесться. Прежде, чем такси отправилось, я еще успел узнать ее адрес.

В штаб-квартире АРМ жужжала обычная утренняя деятельность. Я отвечал на приветы встречных, не задерживаясь. Все важное так или иначе дойдет до меня потом.

Проходя мимо комнатушки Жюли, я заглянул внутрь. Она вся ушла в работу, обмякнув в своем контурном кресле и делая с закрытыми глазами какие-то пометки.

Кеннет Грэм

Значительную часть моего стола занимал терминал центрального компьютера. У меня несколько месяцев ушло на его освоение. Я набрал заказ на кофе с пончиками, а потом напечатал:

ПОИСК ИНФОРМАЦИИ: КЕННЕТ ГРЭМ. ОГРАНИЧЕННАЯ ЛИЦЕНЗИЯ: ХИРУРГИЯ. ОБЩАЯ ЛИЦЕНЗИЯ: ПРОДАЖА ОБОРУДОВАНИЯ ДЛЯ ПРЯМОЙ ТОКОВОЙ СТИМУЛЯЦИИ. АДРЕС: БЛИЖНЕ-ЗАПАДНЫЙ ЛОС-АНДЖЕЛЕС.

Из щели тут же поползла лента ответа, виток за витком ложась на стол. Мне даже не надо было читать ее, чтобы убедиться в своей правоте.

Новые технологии порождают новые обычаи, новые законы, новую этику, новые преступления. Половина всей деятельности АРМ, полиции Объединенных Наций, относится к контролю за видом преступности, которого век назад еще не существовало. Органлеггерство стало результатом тысяч лет прогресса медицины, жизни миллионов людей, беззаветно посвященных идеалу полного излечения больных. Прогресс сделал эти идеалы реальностью и, как обычно, породил новые проблемы.

В 1900 году Карл Ландштейнер подразделил кровь человека на четыре группы, дав пациентам первый реальный шанс на выживание при переливании крови. По ходу двадцатого века развивалась технология трансплантации. Кровь, кости, кожа, почки, сердца – все можно было перенести из одного тела в другое. Доноры спасли десятки тысяч жизней за эту сотню лет, завещая свои тела медицине.

Но количество доноров ограничено, и не многие умерли таким образом, чтобы удалось спасти что-то ценное.

Потоп нахлынул менее чем сто лет назад. Один совершенно здоровый донор (такого существа, разумеется, в природе не бывает) мог бы спасти дюжину жизней. Тогда почему осужденный на смерть преступник должен умирать бесцельно? Сначала в нескольких штатах, а потом и в большинстве стран мира были приняты новые законы. Приговоренные к смерти должны были подвергаться казни в больницах, где хирурги спасали все, что возможно, для банков органов.