Александр Абердин - Дети Сиспилы

— Полковник Нуаре, я берусь исцелить вас полностью, вплоть до того, что верну вам глаз и даже зубы. Кроме того я восстановлю ваше тело в том же самом виде, в котором оно было, или должно было быть, в сорокалетнем возрасте. Я ведь не знаю, когда вам так изуродовало руку, что вы не можете взглянуть на неё без содрогания. Это будет вам стоить дорого, полковник, половину всех ваших денег и поверьте, надуть вам меня не удастся. Будь на вашей вилле хоть вдесятеро больше солдат, они для меня не явились бы сколько-нибудь серьезной помехой. Так что давайте будем полностью честны друг перед другом. Вы очень хотите пожить подольше, а мне очень нужны деньги, раз я ради них берусь вылечить даже такого старого негодяя, как вы, полковник. Что вы мне на это скажете?

Полковник Нуаре изумленно вытаращил свой единственный глаз и, посмотрев на парня, стоявшего справа, воскликнул:

— Жиль, мальчик мой, ты слышал что сказал этот человек? Мне кажется, что он хочет взять и присвоить себе прерогативу Господа Бога, возвращать людям то, чего он их сам же и лишил. Он или жуткий шарлатан, которого нужно тотчас вздернуть, или сумел проникнуть в такие тайны бытия, которые неведомы нам, простым смертным. Как это проверить, мсье?

Стос ухмыльнулся и жестом велел Аньез и Менахему отойти от него подальше, после чего сказал старому головорезу и торговцу оружием:

— Полковник, прикажите вашему телохранителю Жилю разрядить в меня обойму. Пистолет у него, как я посмотрю, не бутафорский, да, и людей ему уже приходилось убивать, вот пусть он и попробует убить меня с пяти метров.

Полковник Нуаре насмешливо сказал в ответ на это:

— Жиль, помоги этому мсье покинуть наш бренный мир.

Солдат в камуфляжной униформе, красном берете с белым шейным платком и холодными глазами, мгновенно выхватил свой пистолет и тотчас открыл по Стосу такой ураганный огонь, что гильзы так и зацокали по мраморному полу, а в зале запахло сгоревшим пироксилином. Вот только ни одна пуля даже не вошла даже в ткань дорогого костюма гостя полковника и все они, как-то лениво и нехотя попадали на пол даже не смятые от удара о невидимый бронежилет. Полковник Нуаре тотчас приказал своему туповатому телохранителю:

— Жиль, встань рядом с этим мсье. — Тот послушно шагнул вперед и встал рядом со Стосом и зловредный тощий негодяй тотчас скомандовал — Джованни стреляй в Жиля.

Шустрый Джованни успел сделать не менее пяти выстрелов прежде, чем Стос отправил его вздремнуть нейропарализатором. Увидев, что глаза полковника налились кровью и тот был готов крикнуть что-то, он резко одернул его:

— Полковник, ваши солдаты может быть и исполнительные, но очень уж тупые. Разве им было недостаточно сделать всего по паре выстрелов? Ведь и так все ясно, а теперь мне придется вытаскивать этого болвана практически с того света.

Жиль, сраженный выстрелами, действительно уже готовился отдать Богу душу. Парень хрипел, сучил ногами и кашлял кровавой пеной. Быстро присев на корточки, Стос немедленно направил в его рот свой энергетический манипулятор и принялся заделывать дыры в его мощной фигуре. Уже минут через пять Жиль раздумал помирать, а ещё через полчаса и вовсе поднялся на ноги не веря себе и посмотрел на полковника так, что тот смущенно опустил глаза и пробормотал:

— Вот видишь, Жиль, этот мсье действительно волшебник и мы оба в нём не ошиблись. Теперь я действительно могу надеяться на исцеление.

— Да, Гастон, ты действительно не ошибся — Насмешливо отозвался на это блеянье Стос и жестким тоном добавил — Только теперь это будет стоить тебе на двести пятьдесят миллионов дороже, да, и, вообще, с сегодняшнего дня ты завяжешь со всеми своими подлыми штучками с оружием и займешься чем-либо другим, более мирным и благородным, например, инвестициями, иначе ищи себе другого лекаря.

Полковник смиренно кивнул головой и сказал:

— Хорошо, мсье, я согласен. Раз вы даете мне ещё один шанс, то я сменю профессию. Может быть тогда Аньез вернется ко мне и снова будет ласкова со мной. Пойдёмте в мой кабинет, мсье, чтобы я мог перевести деньги на ваш счет.

Жилю этот тип велел остаться и покатил на своей инвалидной коляски к тем дверям, откуда выехал. Временами его бил крупный мандраж и Стосу стало ясно, что он очень боится пролететь мимо кассы. Всё-таки этому типу весьма наглядно было показано, что есть на Земле силы куда более могущественные, чем всё то, что ему встречалось до сего дня. Выехав из зала, полковник тотчас велел явиться в его кабинет какого-то Денье и покатил по длинному коридору, окна которого выходили в парк. Там разминались головорезы этого вояки. Было похоже на то, что он собирался затеять какую-то очередную войну.

Добравшись до своего кабинета, полковник встал из своей инвалидной коляски и с трудом добрался до старого кожаного кресла. Вскоре пришел его бухгалтер, который был, пожалуй, единственным штатским человек на этой вилле. Денье кивнул им головой и молча занял своё место за компьютером. Рахиль уже успела просветить Стоса относительно правил проведения такого рода сделок и контракт, на основании которого в Науру должны были быть переведены деньги, был готов и его оставалось только распечатать и подписать. Менахем достал из кармана компакт-диск и, протянув его Денье, сказал:

— Мсье, будьте добры, внесите небольшое изменение в этот контракт и распечатайте его, чтобы я мог его подписать.

Когда на стол полковника лег распечатанный контракт и он прочитал имя спутника его будущего лекаря, то он не выдержал и хмуро проворчал:

— Ненавижу евреев.

Стос, сидевший за столом с отсутствующим видом, тотчас оживился и радостно воскликнул:

— О, как это мило, полковник, а я ненавижу французов!

Тот остолбенело вытаращил глаза и выпалил:

— Но нас-то за что ненавидеть, мсье, ведь мы же не предавали Христа, как это сделали когда-то евреи!

Стос махнул рукой и громко ответил ему:

— Полноте, полковник, вы даже не представляете себе сколько в вас, французах, дерьма, а этот ваш Наполеон был точно такой же сволочью, как и Гитлер. Да, и после Второй мировой войны вам, не смотря на все её ужасы и пролитую кровь, вам, видно, было трудно остановиться, раз вы вот уже полвека убиваете людей в Африке либо сами, либо своей гнусной политикой, в которой для вас, французов, нет никаких пределов подлости. Так что заткнитесь-ка на счёт евреев, полковник, уж они-то ни в чем не виноваты перед Иисусом Христом, а та религия, от которой вы без ума, это всего лишь их идеологическое оружие и инструмент мести Риму, который они разрушили-таки, хотя и лишились почти на две тысячи лет родины. Так что тут нужно ещё хорошенько подумать над тем, кем же всё-таки умер сын Божий, правоверным иудеем, спасшим, помимо всего прочего, свой народ от окончательного поругания, или же основоположником христианства, к которому он не имел никакого прямого отношения.