Юрий Нестеренко - Сослагательное наклонение

Нашлось, разумеется, немало либеральных демагогов, которые требовали немедленно восстановить полномочия разогнанного большевиками Учредительного Собрания или, в крайнем случае, избрать новое; звучали также предложения о созыве Земского Собора по образцу 1613 года. Однако преимущества военного положения позволяли не очень-то прислушиваться к подобным голосам. К тому же бесславное правление Временного правительства Львова-Керенского и последовавшая за ним катастрофа надолго привили существенной части общества иммунитет к западной демократии. С другой стороны, и рухнувшая без сопротивления монархия дискредитировала себя как оплот государственности, и недвусмысленные намеки Великого князя Владимира Кирилловича на готовность исполнить предначертанный долг повисали в воздухе. Итак, была образована временная Директория, куда вошли Деникин, Колчак, Юденич, другие крупные фигуры Белого движения, а также ряд гражданских лиц, в основном занимавших видные посты в белых правительствах. В целом состав Директории оказался довольно пестрым; в нее вошли люди разных политических взглядов, от крайне правых до умеренно-либеральных, имевшие весьма различные идеи о дальнейшем пути России. Естественно, подобное правительство не могло выработать единую долговременную программу; впрочем, оно к этому и не стремилось, провозгласив своей целью усмирение антигосударственных элементов и восстановление твердого порядка, после чего должно было провести выборы и сложить с себя полномочия.

Однако наведение порядка оказалось не таким простым делом. После того, как перестали существовать фронты, четко разделявшие своих и врагов, задача эта, казалось, еще более осложнилась. По всей России достаточно еще было пробольшевистских настроений; не только рабочие, но и многие либералы, которых ничему не научил красный террор, воспринимали победу белых как очередное торжество реакции, призванной удушить в России всякую свободу. С гневом и возмущением кричала левая интеллигенция о десятках тысяч казненных по приговорам военно-полевых судов. Напрасно лидеры белых возражали, что в случае победы красных счет жертв шел бы на миллионы, напрасно демонстрировали обошедшие газеты всего мира снимки жертв большевистских зверств — оседлавшие своего конька политические демагоги продолжали мутить воду, радостно выпячивая каждый случай судебной ошибки или злоупотребления властью офицеров и чиновников Директории. Естественно, что в условиях политической нестабильности правительство вынуждено было принимать меры, ограничивающие свободу слова и личную свободу особо рьяных трибунов. Так, по приказу Директории некоторая часть интеллигенции была выслана за границу без права возвращения на родину. Но основную проблему представляла все-таки не интеллигенция, а продолжавшиеся выступления рабочих, принимавшие характер от мирных демонстраций до забастовок, саботажа и даже мятежей. К тому же в ряде губерний были предприняты попытки возвратить землю законным хозяевам, то есть помещикам, что вызвало крестьянские восстания. Но у Директории были противники не только слева, но и справа: консерваторы требовали более радикальной реставрации всех довоенных порядков, националисты возмущались «сговором», давшим независимость Польше и Финляндии, а также требовали навести порядок в Средней Азии, признававшей власть России чисто формально, и вывести из страны все иностранные войска. Попытки неуклюжего лавирования между левыми и правыми только сильнее раскачивали лодку, а переход к закручиванию гаек не улучшил положения.

К марту 1921 года ситуация стала критической. Страна была охвачена рабочими волнениями и бунтами измученных поборами крестьян. 1 марта гарнизон Кронштадта поднял мятеж с требованием восстановить советскую власть, хотя и без коммунистов. Мятеж был подавлен гвардейскими частями только к 18 марта. Лишь самые узколобые консерваторы могли не сознавать, что власть Директории накануне краха. В этих условиях под давлением либералов было принято решение о переходе к так называемой Новой Политике. Суть ее состояла в передаче основной части земель в собственность крестьянам и принятии более прогрессивного рабочего законодательства, а также улучшении положения с гражданскими правами и свободами и поощрении многоукладной экономики (часть предприятий была выкуплена у хозяев и передана в собственность рабочим коллективам; впоследствии, однако, почти все они разорились). В идеологии упор больше не делался на возмездие за преступления большевизма и борьбу с любыми его проявлениями — напротив, было объявлено, что пора положить конец размежеванию между русскими и долг всех честных людей, независимо от политических убеждений — сплотиться ради возрождения Отечества. Иными словами, национальная идея была использована в качестве объединительной. В результате принятых мер Директория удержалась у власти; и хотя кое-где еще действовали красные партизанские отряды и подпольные ревкомы, но в целом в обществе, уставшем от многолетнего кровопролития, заметно поубавилось тяги к великим потрясениям, и жизнь постепенно входила в мирное русло.

Тем временем на Западе происходили драматические события. Поток красных иммигрантов, хлынувший летом 1919 в Германию, добавил хаоса в и без того нестабильную ситуацию в этой стране, что привело в конечном итоге к срыву созыва Веймарского Учредительного собрания. Большевики, прибывшие в ореоле мучеников за дело мирового пролетариата, вели активную работу и вместе с другими левыми способствовали усилению роли Советов рабочих и солдатских депутатов. Германские коммунисты учли российский урок и пошли на тесный союз с социал-демократами. В сентябре прошел всегерманский Съезд Советов, объявивший целью построение социалистического государства. В новом Учредительном собрании, собравшемся в ноябре, блок левых сил получил абсолютное большинство; принятая конституция провозглашала Германию Советской Социалистической Республикой. «Буржуазно-феодальная реакция утопила в крови социалистическую революцию в России, но здесь, на родине Маркса и Энгельса, пролетариат Германии крепко держит древко красного знамени!» — провозгласил под аплодисменты делегатов Вильгельм Пик. Конечно, нельзя сказать, что дело построения социализма в Германии не встретило сопротивления, но, хотя и были отдельные вооруженные выступления, до полномасштабной гражданской войны не дошло. Память о бесславном поражении в кровопролитной войне, до которого довела страну прежняя власть, была еще слишком жива, а германские коммунисты, опять-таки учитывая российский опыт, не спешили с массовой экспроприацией и национализацией. К тому же левые пришли к власти легитимно, через выборы, вполне в духе законопослушных немцев. Антанта не вмешивалась, не имея ни законного предлога, ни желания — вялая интервенция в России пока принесла больше убытков, чем дивидендов. У России тоже хватало своих проблем, хотя соседство красной Германии и не доставляло удовольствия белому правительству.

Читать дальше