Евгений Рубаев - Серая шапка

Таким образом заправившись по всем параметрам, братья сели в кар, которым с удовольствием управлял уже Рэд, и направились в порт. В порту, в Управлении, Рэда немного протестировали, но на какую тему — он даже не понял. Просто одели шлем, даже без проводов, и через мгновение сказали: «Годен!». И сразу выдали Начальный сертификат. Правда, он был временный, но это не огорчило братьев. Выдача постоянного была не за горами, для этого надо было лишь пару деньков провести в госпитале Пункта эмиграции для тотального тестирования психики. Пригоден ли соискатель жить среди Руди. В случае получения неудовлетворительной оценки, претендента телепортировали назад, на Землю. Предварительно стерев всю память. Оттого на Земле периодически появляются люди ниоткуда, которые ничего не помнят и их пытаются лечить от полной потери памяти.

Арс был горд за брата. Он внутренне, только для самого себя, считал, что это его заслуга — ведь он провёл успешный тренинг. Осуществил эдакий коучинг!

В городе-герое Мурманске жизнь шла своим чередом. Штаб по спасению самолёта Рэда и самого Рэда вовсю действовал. Толик развивал бурную деятельность. Телефонные переговоры пожирали средства высокими темпами, поэтому он приспособился слать телеграммы. Простые старые добрые телеграммы. Он своим самобытным умом сообразил: «Разговор — что? Поговорили и забыли! А телеграмма же, телеграмма — она ляжет на стол большому начальнику. Всё какая-то деятельность! Телеграммы подшиваются. На заседании на Совете директоров расшифровывают в телеграммах казуистические сокращения. Каждый старается предложить свою трактовку фраз, претерпевших сокращения и без предлогов. Дела идут, контора пишет!»

После выдумывания такой удачной идеи чем же занимался мурманский штаб по спасению Рэда? А все участники шли в очередной ресторан и садились обедать. Обед плавно переходил в ужин. Работники ресторана их всех уже хорошо знали, поэтому разрешали оставаться в зале даже на обеденном перерыве. В ресторане «Полярное Утро» коллектив был дружный, «спитый», как говорили они сами про себя. В перерыв труженики ресторана сдвигали несколько столов и заседали, не вставая, как кавказские аксакалы, часа два. Если бы перерыв был дольше, то они сидели бы и дальше. Возглавляла стол заведующая производством. Сам директор ресторана считал себя высшей кастой и с коллективом предпочитал не смешиваться. Если ему нужно было что-либо от кого-нибудь, он вызывал в кабинет и излагал свои тезисы, так сказать, келейно. Завпроизводством все звали Вандой, а точного имени её не знал никто. Казалось, даже начальник отдела кадров треста ресторанов и кафе знал её по имени Ванда. Характер у неё был как у типичной бандерши, она ругалась матом на всех официанток, не выбирая выражений. Однажды директор сам услышал, как Ванда назвала «шалавой» одну официантку за то, что та отказалась пропускать просроченный, да ещё левый, товар. Директор, который считал себя интеллигентом в первом приближении и даже пытался ходить с женой в театр, сделал замечание:

— Ванда Владимировна! Что же вы так на девушек нецензурно ругаетесь?

— Что-о-о?! — отвечала та, — где вы видите девушек? Это же бл…ди!

Тем не менее, все официантки и даже королева ресторана — буфетчица, очень Ванду уважали и любили. Некоторые даже побаивались. Все шёпотом рассказывали о некоторой её связи с местными бандитами, которых она снабжала дефицитной икрой и коньяком. И всё же перестройка брала своё и рестораны заглохали прямо на глазах. Уже не было тех живописных очередей на крыльце в вечерние часы. Но, вырубить икры из под прилавка норовил всякий уважающий себя начинающий бизнесмен. Ванда восседала во главе обеденного стола и банковала. Она громко комментировала, с применением докерского юмора, все повествования официанток, и весь стол угодливо смеялся. Смеющаяся официантка старательно поворачивала лицо в сторону отпустившей заключительную реплику Ванды, старалась заглянуть ей в глаза, чтобы та зафиксировала, как её подданная высоко ценит остроту ума своего кумира. В этот раз армянка Валька рассказывала про свою проделку, которая была патентована в любом ресторане города, с очередным морячком. В ту пору морякам в дальнем плавании ещё платили уже ненужные никому боны. Магазин «Альбатрос» увял. Дефицитные японские телевизоры растаскивали с чёрного хода за полуторную, а, порой, и за двойную цену. Так вот, Валька повествовала, как один морячок напился до того, что ему стало плохо. Заученной тропой Валька увела его в кухню умываться. Там она заботливо склонила его голову под кран, в умывальник, который по саннормам существовал, якобы для того, чтобы официантки перед каждым новым клиентом руки мыли. Пиджак-курточку морячка Валька заботливо предложила снять, и пока поплохевший мареман плескался в струе холодной воды для отрезвления, как дикая уточка в луже городской канализации, она старательно обшарила его карманы. Суть рассказа была в том, что когда морячок, уже за столом, стал расплачиваться, то не обнаружил денег.

— Я ему и говорю, — ликовала официантка перед своими коллегами. — Ну, ты парень честный, я тебя знаю, завтра принесёшь!

— Так он принёс? — предвосхищая восторг спросила молоденькая официантка.

— Принёс! — торжествующе воскликнула Валька. — Даже чаевых отвалил и благодарил как за спасение на пожаре!

— Ну, ты бл…дь морская! — прокомментировала Ванда.

Все стали громко хохотать, опять-таки угодливо заглядывая ей в лицо.

К тому времени Аркадия уже изрядно развезло от выпитого спиртного. Король-буфетчица настропалилась разводить технический спирт, который она доставала с атомохода, и продавала эту смесь вместо водки. Но только своим людям! Воспитанная советской системой контроля, она ещё побаивалась подавать эту смесь в графинчиках кому попало. Смесь была крепкой и Аркашу развезло не на шутку. К тому времени час пробил, и страждущие вкусить от щедрот в «Полярном Утре» настойчиво стучали в дверь. Швейцар дядя Жора несанкционированно отлучился с дежурства, и пост на воротах остался пустым. Ванда скомандовала:

— Мальчики! — это она обращалась к штабу, который с её же благословления коротал время на обеденном перерыве в зале ресторана. — Откройте посетителям!

Аркадий, как самый младший, пошёл вскрывать дверь для входа посетителей. Когда он взялся за истёртую мозолистой рукой дяди Жоры ручку входной двери, в нём вспыхнул бес предпринимательства. Очевидно, через дверную ручку его достали дяди-Жорины волны. Он приоткрыл дверь на три пальца, как дядя Жора, и строго сказал в щелку:

— Ресторан закрыт на спецобслуживание! Кидайте все по червонцу, и я вас пропущу, уж так и быть!