Марина Казанцева - Планета Скарсида

— Это воздаяние?

— Нет никакого воздаяния, Заннат. — резко отозвался ангел. — В том-то всё и дело! Это лишь религиозная доктрина, что есть наверху кто-то мудрый и справедливый, кто воздаст каждому по заслугам и по справедливости. На самом деле всякая справедливость — это миф. У каждого своя справедливость, и согласно ей он строит свой внутренний мир. Подонок, убивающий старушку ради пары купюр объясняет свои действия какой-то справедливостью. Маньяк, истязающий ребёнка, находит какие-то свои, извращённые доводы. Диктатор, отправляющий миллионы в топку, мотивирует свои приказы высшим смыслом. Это их мир, каким они его видят. Так что, после смерти они в него и попадают. Не кто-то их туда определяет, а они сами. Нет бессмертия, только замкнутый цикл, в котором, как в колесе, они проживают бесконечно свои же собственные страсти. Это личный ад каждого, в котором их преследует страх, что с ними сделают то же, что они делали другим. Здесь маньяки и убийцы, палачи и кровавые диктаторы. Им больше не с кем соперничать, как с подобными им же.

— В этом аду не хватает одного человека. — сказал Заннат.

— О, здесь ещё многих не хватает!

— И всё же ему тут место.

— Ты не видел прочих миров. — сказал ангел.

Над пустынной дорогой раздался продолжительный, дрожащий звук колокола, и по обочинам дороги начали собираться тени.

— Так происходит без конца. Снова и снова. Век за веком. Никакого покоя. — произнёс Спутник. — Ты собираешься отсюда уходить?

— В какое измерение мы попадём дальше?

— Не знаю. — ответил ангел. — Не я, а ты здесь командуешь парадом. Я ничего тебе не показываю — ты ведёшь меня.

Заннат ничего не понял, но оставаться здесь и видеть новый виток кровавой драмы, в которой все участники — монстры, он не хотел. Он пожелал покинуть это удушливое измерение, и оба путешественника по нереальным мирам взмыли над землёй. По мере поднятия открывалась обширная картина — та улица была не единственной, а всё плоское пространство, уходящее в бесконечность, было занято нескончаемым городом. Уже плыли по большим и мелким улицам кортежи с тронами — большие и мелкие диктаторы стремились к власти. На краткое мгновение они возвышались над себе подобными, чтобы потом быть утопленными в крови. Начинался новый виток нескончаемой гонки за власть.

Их было бесконечно много — целая Вселенная жестокости и безумия. Что будет, когда однажды этот пространственный мешок, полный трупного яда, прорвёт, и вся гнусность человеческая рекой потечёт в живые миры? О, сколько чудовищ породила эта несчастная и грешная планета! Неудивительно, что прочие миры избегают контакта со странным зверем, который называется человек.

Воронка извивалась, её неровные тёмные стены проносились мимо, словно рёбра, выпирающие из-под шкуры гигантского животного, а свет впереди словно бы и не приближался. Мало того, Занната и его провожатого снова начало сносить вбок, к дышащей поверхности воронки.

— Тебя опять заносит. — заметил Спутник.

— Не могу ничего поделать. — в отчаянии отозвался Ньоро делая героические усилия, чтобы снова вернуться к центр воронки. Ничего не получалось, и его так-таки и кинуло на стену. В тот же миг там раскрылся жадный тёмный рот и проглотил обоих путешественников.

— Отчаяние родителей, утративших своих детей. Ну, тебя точно не может это миновать. — сказал ангел, оглядывая бесконечную равнину медно-красного цвета, по которой бродили одинокие люди. — Ты хочешь снова погрузиться в это? Отсюда удрать гораздо труднее, чем из ада маньяков и убийц. Это тоже ад, но только тут страдают невинные.

— Да? — с болью спросил Заннат.

— Вот именно. Теперь ты понимаешь, что за штука эта ваша мифическая справедливость?

— Но ведь мерзавцы, лишившие их детей жизни, тоже горят в своём аду!

— Эти люди того не знают и не видят. К тому же, большинство из них себя, а не кого-то казнят за гибель своих детей. Это твой ад, Заннат.

— Неужели и в смерти нет забвения? — с мучением в голосе спросил он, глядя с высоты на бродящих людей, как они рыдали, заламывая руки.

— Это самоубийцы. Они не выдержали. — спокойно ответил ангел, и Заннат содрогнулся от его хладнокровия.

От бесконечной плоскости несло жаром — там было пекло, в котором горели и не сгорали люди.

«Меня спасла работа. — подумал Заннат. — Этот проклятый Спацаллани, который нагрузил меня своим Лабиринтом. Ему я должен быть благодарен, что не брожу сейчас по этому бесконечному полю страдания.»

Они взмыли в багровые небеса и вырвались обратно в бесконечную кишку тоннеля. По всей поверхности воронки проходили волны судорог, дышали рты чуть приоткрытых устьиц — это ждали своей добычи множество пространств. На глазах у Занната бледная тень подлетела к стене и была поглощена.

— Что там? — спросил Заннат, указывая на круглое окно, которое продолжало освещать своим бесстрастным светом внутренность тоннеля. — Там рай?

— Не знаю. — задумчиво ответил Спутник. — Я никогда там не был. Я думаю, там новая реальность. Однажды придёт час Вселенной, когда все подвалы душ забьются содержанием так, что будет больше не вместить. Куда тогда пойдёт эта сухая труха, которая копилась тут с начала мира? Нам это не открыто. Но что-то ожидается, что-то непременно будет. Секунда за секундой, час за часом, век за веком истекает срок Вселенной. Это чудовищно огромные песочные часы, в которых каждый миг — песчинка. Всему приходит конец, даже бесконечности. Что будет с этой гигантской библиотекой, в которой собраны судьбы всех веков? А ведь ты видишь только пыль своей планеты. Представь себе бесчисленное множество миров, бесчисленное множество галактик, невообразимое количество планет, у каждой из которых свой тоннель! Ты представляешь, какой груз несёт Вселенная, копя в себе балласт бесчисленного множества бессмертных душ? Кто породил их, кто их пустил в круговорот? Или это неизбежное свойство Космоса, непроизвольно рождающего в себе субстанцию мысли? Ты думал когда-нибудь о митохондриях, которые без отдыха трудятся в каждой клеточке твоего организма, снабжая тебя энергией для каждого мига твоей жизни? Испытывают ли они какие-нибудь чувства? Страдают ли, любят ли? Что думают о смерти? Оценивают ли они поведение своей Вселенной — тебя, Заннат? Ведь ты для них — великий и непостижимый Космос!

Нет, такие мысли никогда не приходили в голову Заннату. Он всегда ощущал себя целостным существом. Думать о чувствах клеток, составляющих твой организм — что за безумие!

— Я думаю нередко, размышляю. — продолжал ангел, забыв о своём спутнике и глядя в белое окно, откуда лился свет. — Что будет дальше, когда всё кончится? Однажды ведь придёт конец. Однажды Вселенная умрёт. Куда она денет все души своих детищ? Куда уйдут Живые Души со всем богатством информации, накопленной за миллиарды лет? Что будет за той гранью, которая завётся Смерть? Вам проще, вам — смертным существам. Ваш срок так мал, что вам практически нечего терять. А я, который видел рождение и смерть галактик? Я, который видел бесчисленное множество миров и прожил бесконечно много жизней? Кому сгодится всё то множество знаний, накопленных с начала мира? Куда уйдут ответы, для которых нет вопросов?