Олдос Хаксли - Банкет в честь Тиллотсона

Глаза лорда Баджери горели. Он проговорил на одну тему почти четверть часа.

II

Три недели спустя лорд Баджери, любивший поспать днем, был потревожен в своей дремоте телеграммой. Она состояла из двух слов: "Нашел. Споуд". Что-то человеческое мелькнуло в лице лорда Баджери, когда обычная маска пресыщенности уступила место выражению удовольствия. "Ответа не будет", сказал он. Неслышно ступая, лакей удалился.

Лорд Баджери закрыл глаза и предался мечтаниям. "Нашел!" Подумать только, какая у него теперь будет чудесная комната! Второй такой не найти нигде. Фрески, камин, зеркала, потолок... Вся комната в лесах, а по ним быстро и ловко карабкается крошечный сморщенный старичок - ни дать ни взять маленькая усатая обезьянка из зоологического сада, - снует туда-сюда, водит кистью... Фанни Кембл в роли Бельвидеры, Гектор и Андромаха, а может - чем плохо? - герцог Кларенс в бочонке мальвазии... герцог Мальвазии в бочонке кларенса... Лорд Баджери крепко спал.

Вслед за телеграммой не замедлил появиться и Споуд собственной персоной. К шести часам он уже был в Баджери-Хаусе. Его светлость находился в комнате девятнадцатого века: он, раскрасневшись и запыхавшись, выносил из нее разные безделушки.

- А вот, стало быть, и вы! - приветствовал он Споуда. - Как видите, готовлюсь к прибытию великого человека. Ну а теперь рассказывайте о нем, да поподробнее.

- Он оказался старше, чем я предполагал, - отозвался Споуд. - В этом году ему стукнет девяносто семь. Просто уму непостижимо! Впрочем, я начал не с того конца.

- Начинайте, откуда хотите, - улыбнулся лорд Баджери.

- Не стану перечислять детали моей охоты. Если бы вы знали, чего мне стоили эти поиски. Пришлось сделаться Шерлоком Холмсом - признаться, не ожидал я от себя такой прыти. Когда-нибудь обязательно напишу про это книгу. Но все это пустяки: главное, что все-таки я его обнаружил.

- Где же?

- В Холлоуэе. Есть там квартал, где живут обнищавшие интеллигенты. Он старше, бедней, несчастней, чем можно было предположить. Мне, кстати сказать, удалось выяснить, почему он оказался в полной безвестности, почему все забыли о его существовании. Дело в том, что в шестидесятые годы ему вдруг взбрело в голову поехать в Палестину. Он тогда писал на религиозные темы и ему недоставало "местного колорита" - разных там козлов отпущения и всего такого прочего. Он отправился в Иерусалим, побывал на горе Ливанской, а затем двинулся дальше. В общем, он так и застрял где-то в самом сердце Малой Азии - застрял лет на сорок.

- Но чем же он там все это время занимался?

- Писал картины, основал миссию, обратил в христианство трех турок, преподавал тамошним пашам английский и латынь, а также учил их законам перспективы. Потом, где-то в году тысяча девятьсот четвертом, он вдруг понял, что стареет и что слишком давно не был на родине. Он вернулся в Англию, но выяснилось, что все те, кого он знал, умерли, торговцы картинами о нем понятия не имеют, работы его их не интересуют и вообще для всех он просто смешной старый чудак и не более того. С грехом пополам устроился он преподавать рисование в женской школе Холлоуэя - там он и работал, а сам между тем старел, слабел, слепнул, глохнул и вообще потихоньку впадал в маразм, пока наконец его из школы не уволили. Когда я обнаружил его, он начал тратить последние десять фунтов. Живет он в какой-то жуткой дыре, в подвале, где полно тараканов. Когда кончатся его сбережения, ему ничего не останется, кроме как тихо умереть.

Баджери поднял белую руку:

- Довольно, прошу вас! У нас очень мрачная литература. Хотелось бы, чтобы хоть действительность была повеселей. Вы не сказали ему, что я хотел бы поручить ему написать фрески?

- Но он не в состоянии писать. Он еле ноги волочит и к тому же почти ничего не видит.

- Не в состоянии писать? - ужаснулся Баджери. - Но тогда какой же от него прок?

- Ну, если исходить из такой точки зрения... - начал было Споуд.

- Стало быть, пропали мои фрески! Будьте так любезны, позвоните в звонок.

Споуд выполнил его просьбу.

- Какое право имеет Тиллотсон продолжать занимать место под солнцем? продолжал тем временем брюзжать лорд Баджери. - Ведь только это и было главным оправданием его существования.

В дверях появился лакей.

- Пусть кто-нибудь все снова расставит по местам, - распорядился лорд Баджери, взмахом руки указав на опустошенные шкафы, на груду стекла и фарфора на полу, на снятые с крюков картины. - Пройдемте-ка в библиотеку, Споуд. Там нам будет удобнее.

Они двинулись по длинной галерее, затем стали спускаться по лестнице. Впереди шествовал лорд Баджери.

- Какая жалость, что старик Тиллотсон нас так подвел, - извиняющимся тоном пробормотал Споуд.

- Давайте поговорим о чем-нибудь другом. У меня пропал к нему интерес.

- Но все-таки, не кажется ли вам, что имело бы смысл ему помочь? Между ним и богадельней всего-навсего десять фунтов. Если бы вы видели, сколько в его подвале тараканов.

- Довольно, довольно! Я сделаю все, что вы сочтете необходимым.

- А что, если организовать подписку среди истинных ценителей искусства?

- Где вы таких найдете? - фыркнул лорд Баджери.

- Вы, разумеется, правы, но очень многие примут в ней участие из одного снобизма.

- Снобы раскошеливаются, только когда им это выгодно.

- Вы совершенно правы. Я, признаться, об этом не подумал. - На мгновение Споуд замолчал. - Кстати, почему бы нам не устроить обед в его честь. Грандиозный банкет в честь Тиллотсона. "Старейшина английской живописи". "Живой классик". Вы представляете, какие будут заголовки в газетах. Я и сам напишу о нем. Снобы сбегутся толпой.

- Надо будет пригласить побольше художников и критиков, и прежде всего таких, что терпеть не могут друг друга. То-то будет потеха, когда они перегрызутся, - подхватил лорд Баджери и расхохотался. Затем он снова помрачнел. - Все равно, - добавил он, - это будет слабая замена моим фрескам. Разумеется, сегодня вы обедаете у меня.

- Раз вы так любезны... Чрезвычайно вам признателен.

III

Банкет в честь Тиллотсона должен был состояться через три недели. Споуд, взявший на себя все хлопоты по его подготовке, оказался великолепным организатором. Он арендовал большой банкетный зал кафе "Бомба" и, сочетая непреклонность с лаской, довел хозяина "Бомбы" до того, что тот капитулировал под его напором и согласился приготовить банкет на пятьдесят персон из расчета двенадцать шиллингов с человека, включая вино. Споуд разослал приглашения и занялся сбором средств по подписке. Газета "В нашем мире" опубликовала его статью о Тиллотсоне. Она была написана легко, не без изящества, хотя и чутьчуть свысока, с оттенком небрежной покровительственности, с которой было принято говорить о знаменитостях былых времен. Не забыл Споуд и самого Тиллотсона. Чуть ли не ежедневно приезжал он к нему в Холлоуэй и часами внимал бесконечным стариковским историям про Малую Азию, про знаменитую выставку 1851 года и про Бенджамина Хейдона. Этот осколок далекого прошлого вызывал у него самое искреннее сочувствие.