Стивен Бакстер - Корабли времени

– Потрясающе, – вырвалось у меня. – Они извлекают из Солнца энергию, вырывают кусками, сравнимыми с массой самой большой из планет! Нет, Нево, положительно, ваша Сфера осталась далеко позади!

– Мы в курсе, – несколько обидчиво произнес он, – что Конструкторы – существа не без амбиций.

Вскоре яркие вспышки пошли на убыль: работа явно близилась к концу. Огромные пятна платтнерита закрывали небо – но они были уже отдельны от солнца, которое пробивалось сквозь них своими лучами. Они больше напоминали искусственные спутники Земли – громадные, заслонившие собой небо.

Все это время зеленые блики отражались на броне нашего Конструктора, который с завидным упорством сидел рядом с нами, пережидая века и тысячелетия.

Нево взглянул на хронометры.

– Прошло восемьсот тысяч лет… Полагаю, достаточный отрезок времени.

С этими словами он выжал рычаг тормоза, и Машина Времени вздрогнула как старый потрепанный автомобиль, лишний раз напоминая, что путешествие во времени – это никак не увеселительная прогулка и связано с минимумом комфорта и максимумом риска. Меня чуть не стошнило на приборную доску. О страхе и головной боли, которые испытал при соприкосновении с этой деталью, я уже не говорю.

Я поднял голову: Конструктор, все это время терпеливо сидевший рядом с нами, исчез. С криком я ухватился за сидение. Мы снова оказались одни, без опекуна, в пустоте необъятного будущего!

Солнце замедлило ход, и вскоре перед нашими глазами отчетливо замельтешили дни и ночи, как в сверкании стробоскопа, все с большим замедлением, и вскоре небо утратило свой серо-стальной цвет.

Теперь все было залито зеленым светом платтнерита, казалось, пронизывающим весь мир насквозь. Передо мной опять мелькнули проступающие на небе звезды и просвечивающие насквозь пара призрачных большеголовых существ с огромными широко распахнутыми глазами. Затем Нево выжал рычаги до предела, и машина остановилась, выбросив нас в Историю – Наблюдатели немедленно исчезли, и мы оказались посреди потока зеленого света.

Мы были внутри корабля из платтнерита!

Все мы – я, морлок и внутренности нашей машины времени были залиты изумрудно-зеленым светом платтнерита. Словно мы оказались внутри изумрудного кристалла – платтнерит был повсюду, он окружал, он поглощал нас. Я даже не представлял себе истинных размеров корабля – можно было лишь догадываться о том, насколько он громаден. Трудно было даже сориентироваться, где мы находимся, где верх, а где низ, и в какую часть света ты двигаешься. В отличие от прежде попадавшихся мне кораблей или машин, этот корабль из платтнерита, творение Конструкторов, не имел ни определенной формы, отсеков, трюмов и прочего. Это был скорее клубок, сеть: тысячи и тысячи витков платтнеритовых нитей, словно кабели, были везде, они опутывали нас, и мы были заключены в этом изумрудном коконе, совершенно отделенные от мира. Это была словно сеть, наброшенная на нас неким невидимым рыбаком, и мы совершенно запутались в ней, в узелках пересечений нитей-лучей.

Конструкторы видимо предусмотрели наше появление именно в этой точке пространства: сеть колыхалась на некотором расстоянии от прибывшей машины. Теперь я окончательно понял, с какой целью была воздвигнута башня – она была вечным ориентиром, именно вокруг нее и строился корабль времени. Стало быть, высота корабля, по всем предположениям, могла в два раза превышать размер башни – ведь мы находились в середине. Впрочем, сейчас это не имело значения – хотя, судя по всему корабль-клубок, должен был представлять собой шар, диаметром с башню. Ну, шар он или не шар, лететь и катиться ему предстоит отнюдь не по земле, что успокаивало.

Холода по-прежнему не чувствовалось – значит, извне к нам ничего не проникало из земной атмосферы. Мы были в полной изоляции, как в коконе.

И все же было непонятно, куда двигаться. Где пол, а где купол этого сооружения? Всюду, куда ни посмотри – бесконечные нити и нити. Снова закружилась голова, Я попытался взять себя в руки, вразумляя: «Главное – мы в безопасности!» Но мне все равно приходилось сдерживать в себе насмерть перепуганного зверя, не хотевшего верить ни в какие технологии и считавшего, что вот-вот провалится сквозь этот ненадежный дырчатый пол.

Я внимательно осмотрел нити. Толщиной с палец, они сияли так, что казались просто лучами света, и, тем не менее, протянув руку, можно было убедиться в их материальности. Ячейки в этой сети были примерно фут площадью шириной, причем, разных реконфигураций – где ромб, где треугольник, четырехугольник или квадрат, а то и трапеция. Насколько я мог видеть, эти формы нигде не повторялись (было ли это сделано по принципиальным соображениям, сказать затрудняюсь) Между этими толстыми в палец нитями пролегали меньшие, более тонкие, таким образом, формируя сплошную сеть. И в каждой ячейке можно было увидеть еще более тонки нити, уходящие в бесконечность. При одном взгляде на эту рябившую в глазах бесконечность, сразу становилось ясно, что это произведение Конструкторов, с их вездесущими юркими и бесконечно тонкими проволочками, способными проникать в материю на молекулярном уровне. Словом, это были те же самые реснички, что словно мехом покрывали внешний корпус Конструкторов. Было видно, что зеленые реснички платтнерита скользят по этой сети в безостановочном движении, словно кровь. Отсюда этот переливчатый свет, заливающий нас со всех сторон.

Я ощутил себя мошкой, запеленутой в кокон зеленого паука. К тому же эти нити, очевидно, самовосстанавливались, как и все, произведенное Конструкторами.

Отсюда и ощущение: этот корабль не стоял на земле или какой-либо твердой поверхности – и даже не парил над чем-то – он казался чем-то совершенно иллюзорным, явлением нездешнего мира. Словом, корабль Конструкторов был чем-то временным и невещественным.

За сплетением нитей смутно угадывался окружающий мир. Холмы и безымянные здания, воздвигнутые Конструкторами – словом, то, что теперь представляло собой Лондон 1891 года. Вечный лед невозмутимо отсвечивал в холодной ночи серебряным блеском полумесяца, в небе лишенном звезд.

И там вверху, в беззвездном небе скользили, плыли точно зеленые призрачные облака, неестественно близко над землей, другие такие же корабли из платтнерита. Они были линзообразными, двояковыпуклыми по форме, громадными, точь-в-точь тот кокон, в котором оказались мы с Нево.

Нево пытливо смотрел на меня с нескрываемой заботой: пего шерсть искрилась тем же зеленоватым свечением.

– С тобой все в порядке? Сдается мне, ты несколько взволнован.

Я рассмеялся этому как шутке.

– Ты просто понимаешь с полувзгляда, морлок. Взволнован? Вот уж действительно подходящее слово! Я сказал бы… – тут я развернулся на сиденье, доставая из-за спины из уложенных в задней части машины припасов коробку с непонятными «фрутс-энд-натс», то бишь фруктами-орехами непонятного происхождения и неизвестного мне вида. Нервно запустив туда пальцы, я стал горстями выуживать пищу и запихивать в рот: надо было как-то успокоиться и отвлечься. Как знать – не последняя ли это моя земная трапеза.!