Стивен Бакстер - Корабли времени

– Вспомните – я изучал вашу эру в свое время. Согласно вашей древней Истории не было европейской войны в Европе, растянувшейся на несколько десятилетий. Была война 1914 года – которая закончилась в 1918-м, победой Союзников над Германией. А новая мировая война началась в 1939-м, однако начало ее уже иное германское правительство. Новый правительственный кабинет Германии.

Тут я почувствовал слабость в ногах и был вынужден присесть в кресло.

На Филби было страшно смотреть.

– Я же говорил – от этих германцев добра не жди!

– Видимо, – задумался Моисей, эта великая битва, как ее… Kaiserschlacht – была решена в пользу Германии. Это можно было устроить довольно просто, рассчитав предварительно. Допустим, устранение одного полевого командира в определенной точке событий…

– А бомбардировка Парижа? – вспомнил Филби. – Может быть, здесь собака зарыта?

И тут я вспомнил про механических слуг Рейха, о которых рассказывал Уоллис, топчущих сапогами Британскую историю.

– Что делать! Мы должны остановить это безумие. Это уже не война Миров. Это самая настоящая Война во Времени!

– Быстрее к Геделю, – сказал морлок.

– Но зачем?

– Только Гедель – и никто другой – мог создать германский платтнерит!

После ленча меня снова вызвал Уоллис и с места в карьер стал склонять к совместной работе над проектом Войны во Времени.

Я настоял на том, что мне необходима предварительная встреча с Куртом Геделем.

Сначала Уоллис попытался выкручиваться.

– Гедель трудный человек – не уверен, что из этой встречи что-нибудь выйдет, потом, с охранными мероприятиями будет много возни.

Однако я сцепил зубы и стоял на своем, так что, в конце концов, Уоллис спасовал.

– Дайте мне полчаса, – сказал он. – И я все устрою.

Здание Имперского Колледжа пощадили годы войны. Башню Королевы, центральный монумент, вырезанный из белого камня вместе с двумя фигурами львов, было окружено довольно безвкусными пошловатыми строениями из красного кирпича, заключавших в себе аудитории, лаборатории и лекционные залы. Некоторым зданиям соседство с Колледжем пошло на пользу: их тут же прибрали к рукам алчные до территорий военные министерства. Директорий, в котором работал Уоллис, достался Музей Науки. В университетском кампусе выросло несколько новых сооружений – явно возведенных в страшной спешке, без дополнительных изысков. Незатейливые каменные сараи совершенно не в стиле девяностых – наверное, эта незамысловатая мода пришла позже, в эпоху войны или практицизма. Новый комплекс был соединен сквозными коридорами.

Уоллис посмотрел на часы.

– Придется немного подождать, Гедель должен приготовиться к встрече. Пойдемте-ка пока сюда – я покажу вам кое-что любопытное. Это наша гордость и отрада!

Так мы пустились в путь по бесконечным коридорам учебного комплекса. Стены оказались обложены простой штукатуркой и освещены ровной линией лампочек. Нам пришлось пройти несколько постов, на каждом из которых Уоллис предъявлял свой пропуск на лацкане, затем еще какие-то бумаги, оставлял свои отпечатки пальцев, давал сличить свое лицо с фотографией и т. д. Пару раз нас обыскивали, обхлопывали и прозванивали.

На пути мы миновали несколько поворотов, но я прекрасно ориентировался, составив в голове примерный план помещений и пристроек.

– Колледж следовало бы несколько расширить, – сказал Уоллис. – Боюсь, что мы потеряли Королевский Колледж Музыки, Колледж Искусства, а также Музей Естественной Истории. Если бы не эта проклятая война! И сами видите, от них приходится ждать новых сюрпризов.

По всей стране найдется немало подходящих помещений для новых научных центров, в том числе Королевские Артиллерийские заводы в Хорли и Вулидже, Викерса-Армстронга в Ньюкасле, Барроу, Уэйбридже, Бернхилл и Кроуфорде, Королевская воздушная контора в Фарнборо, Экспериментальная организация Вооружения и Аэронавтики в Боском-Даун и так далее. Большинство из них расположено в бункерах или под Куполами. И все же Имперский колледж сейчас, после слияния переживает наивысший расцвет, являясь основным британским центром исследований в области военных технологий.

После еще нескольких КПП и таких же придирчивых проверок мы вошли в ярко освещенную залу, где пахло машинной смазкой, резиной и раскаленным металлом. На цементном полу, залитом лужами масла, стояли моторные экипажи: вокруг них сновали люди в комбинезонах, насвистывая. В такой рабочей атмосфере и я несколько воспрянул духом, чего со мной не случалось с тех пор, как я попал под Купол. Я часто замечал, что любая хандра и сплин, а также ипохондрия пропадают, как только появляется возможность поработать руками.

– Это, – объявил Уоллис, – наш ТХП.

– Что-что?

– Транспорт ХроноПеремещения.

Итак, в ангаре занимались сборкой Машин Времени – похоже, дело было поставлено на конвейер!

Уоллис подвел меня к одной из колымаг, производившей впечатление собранной. Пяти футов в высоту, квадратное сооружение с кабиной, способной вместить четырех пассажиров (и даже пятого, если потесниться) Там было три пары колес с гусеничным рисунком протектора. Машина была оборудована лампами, кронштейнами, скобами, и прочими инструментами. По углам корпуса болтались фляги – очевидно, пустые, так как крышки были свинчены. Некрашеный металл блестел, отражая свет вороненой сталью.

– Не правда ли, во многом отличается от вашего прототипа? – залебезил Уоллис. – Базируется на стандартном армейском транспорте – универсальном бронетранспортере – и с успехом может перемещать не только во Времени, но и в Пространстве. Смотрите: двигатель Форда V8 – при резком повороте надо притормаживать. Броня что надо – выдерживает обстрел.

Я поскреб подбородок и представил себе, что можно подумать о внутреннем состоянии мира, в котором есть вот такая бронированная Машина времени!

– Но главное, конечно, платтнерит, – продолжал Уоллис, – Мы разработали несколько иную технологию. – Точнее, я разработал, – смутился он под моим взором. – Дело в том, что совсем не обязательно покрывать платтнеритом оси – достаточно заполнить им вот эти фляги… Ну, как?

– Вы уже пытались ее запустить?

Он схватил рукой затылок и замер:

– Нет, конечно же, нет! Ведь у нас нет платтнерита! – И похлопал меня по плечу. – Но ведь затем-то вы и здесь, старина.

Уоллис провел меня в другую часть комплекса. После еще нескольких постов охраны мы вступили в длинное узкое помещение, напоминавшее коридор. Одна стена была совершенно прозрачной, и за стеклом я увидел помещение размером подольше – примерно с теннисный корт. Комната была пуста. Между тем в «коридоре» за столами сидели трое женщин и примерно столько же мужчин, в усеянных пятнами белых халатах, в которых экспериментаторы, наверное, рождаются. Они внимательно склонились над счетчиками и тумблерами. Они повернули головы, когда я вошел – юные изможденные лица. Там у них на панели что-то все время щелкало, как сказал Уоллис – «счетчик радиации».