Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

Тучи уже затянули всё небо, рельефные, зеленовато-синие; тяжелый, влажный воздух сгустился. Дома здесь были древние, из темного камня, они плотно смыкались друг с другом. Их дворы были замощены блестящей брусчаткой.

Едва они нырнули в сумрачный подъезд, за окнами потемнело, с неба рухнул горячий ливень. Ровный глухой шум говорил о его силе. Казалось, начался потоп.

Квартира Миа находилась на третьем этаже. Прихожая была просторной, почти темной и Лэйми не смог ничего разглядеть. Они сбросили сандалии, потом Миа небрежно толкнула дверь — и он с замирающим невесть отчего сердцем вошел в просторную комнату, оклеенную пёстро-зелеными обоями. Вся мебель в ней была низкой — пара огромных, обитых кожей диванов, черные столики, какие-то не то комоды, не то огромные тумбочки — и от этого комната казалась ещё больше. Её пол был застелен огромным бело-коричневым ковром, но самой примечательной деталью обстановки тут было, несомненно, окно — занимавший почти весь торец комнаты проем в форме лежащего на боку, сплющенного снизу овала. Прорезая толстенную стену, он вел на террасу, утопленную в массив здания так, что комната казалась какой-то комфортабельной пещерой. Друзей Миа в ней оказалось всего двое — Лэйит Инлай и Наури Инлай, её брат — рослый, широкогрудый юноша с такой же, как у Охэйо, гривой черных волос — точь-в-точь, одетый, из-за жуткой жары, только в плавки и явно этим смущенный. Он весь был, казалось, отлит из гладкой, блестящей бронзы, — его тугие мускулы словно сплавлялись под плотной, темно-смуглой кожей, а скуластое лицо было хмурое, диковатое и очень красивое. Лэйми отметил, что они с Аннитом вообще очень похожи — разве что глаза у Охэйо были ярко-зеленые, а кожа — очень светлой — и смотрели друг на друга с каким-то детским удивлением, словно встретили другого, незнакомого себя.

Лэйит была такой же рослой, как и её брат, и её ладное, гибкое, мускулистое тело поразило Лэйми своим совершенством — как и длинные, до пояса, блестящие черные волосы с вплетенными в них нитями радужных бус. Она была тоже очень красива — внимательной, чувственной и хмурой красотой, но казалась чужеродной и опасной в этой комнате, словно лесной зверь — дикие джунгли и ночь больше подходили к её смуглой коже и большим темным глазам. Одета она была в два шнурка и три лоскута алой ткани — каждый не более ладони — и Лэйми отпрянул от неё, как от тигра, замирая в бессознательном испуге.

Лицо у Лэйит было хмурым и серьезным, но, поймав его ошарашенный взгляд, она улыбнулась ему — так, что его от макушки до пяток продрал озноб, но уже не от страха. Охэйо замер с приоткрытым ртом, потом зажмурился и помотал головой — а потом покраснел, как мальчишка, и тоже нахмурился, смущенно глядя в пол. Миа быстро представила друг другу обе пары, утерла со лба пот и непринужденно начала раздеваться, оставшись вскоре лишь в купальнике. Им оставалось лишь последовать за ней. Лэйми чувствовал себя неловко — Лэйит откровенно разглядывала их, от макушек до пальцев босых ног — но он сам не мог отвести от неё глаз и всё остальное теперь казалось ему каким-то смутным. Все линии её лица и тела были очень точными, твердыми и безупречно подходили друг к другу — как и её цвета. Невозможно было поверить, что человеческое существо может быть таким красивым.

Снаружи с громом рушился ливень, из открытой балконной двери по полу струился прохладный сквозняк. Они болтали ни о чем, рассевшись кто где хотел в комнате, снова ели что-то острое, явно морское, запивая почему-то теплым молоком, потом Лэйит танцевала под музыку, а они восхищенно смотрели на неё. Она двигалась энергично, но не резко, с завораживающей плавностью, грациозно поворачиваясь на пальцах босых ног, изгибаясь, покачивая бедрами — все с поразительным изяществом. Линии её тела поражали Лэйми своей математической правильностью — столь безупречно совершенной, что перехватывало дух. Тугие мышцы девушки, словно сплавляясь, тенями и безупречными бликами туманного серебра переливались под её гладкой, темно-смуглой кожей, призрачным гибким рисунком проступали на впалом животе, подчеркивая литую стройность её стана. Безупречно выпуклые изгибы её тела, атласная, тускло блестевшая кожа, густые тяжелые волосы, то падавшие на лицо, то вдруг взвивавшиеся черным пламенем — всё это заставляло их смотреть не двигаясь, почти не дыша. Медленные, как под водой, змеевидные движения её бедер, темный огонь её глаз — всё это наполнило их души могучим желанием.

Лэйми поджал ноги, потом замер, чувствуя, как внезапный жар заливает его уши и течет вниз по предплечьям и бедрам. Его щеки пылали — он был удивлен и испуган столь откровенной демонстрацией красоты…

Осознав это, он помотал головой, всё ещё ощущая на коже предательский жар, и покосился на друга. Охэйо тоже замер, обхватив руками колени, на лице застыло выражение предельного внимания. Его большие глаза ловили каждое движение Лэйит и она тоже очень внимательно смотрела на них…

Лэйми не знал, сколько это всё длилось. Танец Лэйит был самозабвенным, выражение её лица — очень серьезным. То, что она делала, было искусством, причем искусством сложным. Когда она, утомившись, убежала в ванную, парни ещё какое-то время сидели оцепеневшие — глядя на танец, они потеряли представление о времени. Охэйо очнулся первым, энергично помотав головой. Лэйми всё вокруг казалось совершенно нереальным. В комнате словно не осталось воздуха и он вышел на выступавшую дугой террасу. Его босые ноги холодил мокрый камень, но, хотя прошел дождь, влажная жара не спала. Небо по-прежнему было затянуто тяжелыми синеватыми тучами. Вдоль горизонта клубились странные светлые облака — словно там повсюду поднимался пар.

Лэйми опустил взгляд. Эта замощеная брусчаткой улица была широкой и длинной. Коричневые и серые разностильные дома тянулись вдоль неё двумя сплошными массивами — насколько хватал глаз. Вдали, над их крышами, геометрическим лесом торчали блекло-голубые стрелы портальных кранов. Мостовая кишела народом — его здесь было много, как на базаре. Никаких машин, только ручные тележки и изредка почему-то лошади. Могучий дух копченой рыбы царил здесь над всеми остальными. Люди внизу беспорядочно шли в обе стороны, ныряли в бесчисленные лавки, занимавшие все первые этажи домов. Это, в большинстве, были почтенного вида горожане, но в толпе шныряли и босые мальчишки, и девчонки. Единственное, что было тут странным — в центре улицы шел облицованный камнем узкий, но глубокий канал, перекрытый множеством мостиков, и в нем бешено мчался поток желтовато-белой воды.

Рядом беззвучно появился Охэйо. Его длинные глаза блестели, хмурое обычно лицо с крупным чувственным ртом и высокими скулами приняло мечтательно-задумчивый вид. Лэйми покосился на друга — Лэйит нравилась им обоим и ему вовсе не хотелось, чтобы они поссорились из-за неё.