Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

А что, если и другие истории Вторичного Мира, собранные в ныне исчезнувшей Библиотеке Хониара, тоже — правда? В какой-то мере?

Лэйми поёжился. Да, это были очень интересные истории — о Перекидывающихся, тварях, которые принимали вид людей и пожирали их; о Подземных Течениях, которые разламывали земную твердь на куски, несомые, словно льдины в ледоход; о пылающей Блуждающей Звезде, которая затягивала в свою бездонную утробу всё, что не было прикреплено к земной поверхности; об ураганах, сносивших целые города; о революциях, войнах, палачах и лагерях смерти. Читать про всё это было очень занятно. Но вот стать жертвой подобного…

Он поделился своими мыслями с Охэйо. Тот подумал.

— Такое вполне может быть. Реальность Исходного Мира подвижна, как сон. Реки из тверди вполне возможны здесь, где слой пород довольно тонок, а основа едва ли состоит из физической материи. А войны, революции и палачи случаются и без таких хитростей…

Он помолчал и добавил:

— Знаешь, когда Эвергет выбросил нас сюда, наши шансы выжить были равны нулю. Двигатель «Прелести» не мог здесь работать — а ведь мы почти не падали. Мы вполне могли оказаться в безвоздушном пространстве. Или посреди моря. Или просто в таком диком месте, где умерли бы с голоду. А между тем, мы здесь, где понимают наш язык и терпимо относятся к чужестранцам. В случайности я не верю…

— Ты хочешь сказать, что ОНИ… то есть, создатели этого места…

— Мааналэйса. Мне кажется, что так называется эта… конструкция. Мааналэйса.

— Что они знают о нас и даже помогли?

— Знают — да. Едва ли здесь можно проходить сквозь пространство без их ведома. А вот насчет «помочь»… Если они за ничтожное мгновение поняли, кто мы и направили нас туда, где мы могли выжить, то могли бы и понять, что нам надо.

Он посмотрел вверх, в пустую бесконечность неба.

— Я сомневаюсь, что за нами следят, по крайней мере, сейчас. Едва ли мы им интересны. Спасти от смерти двух любопытных зверушек — пожалуйста. А вот говорить с ними… О чем? Что ж, я постараюсь их переубедить…

Лэйми не был в этом уверен, однако кивнул.

— Ну, и куда мы пойдем дальше? — спросил Охэйо примерно через минуту.

Лэйми подумал.

— В любое место, где нас встретят с радостью, ты не против? Я думаю, лучше всего нам будет найти ближайший филиал Инициативы.

Из своих снов и историй Вторичного Мира он кое-что знал об этом обществе независимой молодежи. Они уходили от родителей и жили совместно, за счет того, что могли заработать сами. Инициатива всячески поощряла творчество; любые отношения, считавшиеся недружескими, в ней безжалостно искоренялись — вплоть до изгнания. В общем, выбор казался совсем неплохим.

— Кажется, я помню, где их можно найти, — сказал Лэйми. — А если нет… ты что-нибудь придумаешь, правда?

Осмотревшись, он быстро пошел к концу площади — туда, где на горизонте залегли темные, в розовых прожилках облака. Метров через триста Лэйми свернул в сторону. Узкий проулок между чугунными оградами вывел их к другой площади перед коричнево-серым девятиэтажным зданием. Оно угрюмо темнело, поднимаясь над ними. Здесь было пустынно и Лэйми начал тревожно оглядываться. До сих пор он не встречался в этом мире с бандитами — но это ровно ничего не значило…

Толкнув стеклянные двери, он вошел в тихий, пустой и темный вестибюль — лишь впереди, из проема лестничной шахты, падал слабый свет. Добравшись до неё, Лэйми задрал голову — венчавший её стеклянный фонарь показался ему очень далеким, а, судя по всему…

Лифты, разумеется, не работали и они молча побрели по поднимавшимся с террасы на террасу лестницам; это заняло добрых минуты две.

Оказавшись наверху, Лэйми посмотрел на парившие в вышине сизо-розоватые тучи; отсюда они почему-то казались ему ближе. Первая же дверь, которую он толкнул, вела в компьютерный зал, где у пёстро мерцавших экранов сидела группка парней в таких же кожаных куртках, свободных черных штанах и сандалиях на босу ногу, как и у них двоих. Они все почему-то кивали и улыбались им, словно старым знакомым. Лэйми знал, что их принимают за ини, которыми они не являются — но, как бы то ни было, первая часть их путешествия закончилась…

Лэйми проснулся легким и свежим. С минуту он лежал поверх одеяла, закинув руки за голову и пытаясь вспомнить свои сны, потом спрыгнул с постели, потянулся и вышел на длинную деревянную террасу второго этажа. Солнце стояло уже высоко за тонкими, высокими облаками — казалось, что мир укрыли под немыслимых размеров легким сводом. Ветер был сильным и он, почти нагой, словно плыл в океане восхитительно прохладного воздуха.

Дом стоял на самой окраине города и слева, за широким шоссе, по которому изредка с грохотом проносились грузовики, начинался обширный пустырь, упиравшийся в темную полосу леса. Просторный пыльный двор под ним был пуст. Этот кусок земли, огражденный глухим трехметровым забором — на самом краю целого моря таких же — казался ему островом в таинственном мире, к знакомству с которым ему не терпелось приступить.

Он не сразу заметил друга — Аннит, тоже в одних плавках, стоял у торца террасы, там, где её облезлая балюстрада нависала над сползающим в глубокий кювет древним, разбитым тротуаром, совершенно не стесняясь — тот был пуст, насколько хватал глаз. Лохматая масса его черных блестящих волос падала на отливающие серебром светлые плечи, слабо шевелясь под ветром. Лэйми видел только точный изгиб скулы этой, самой совершенной формы жизни.

Спиной ощутив его взгляд, Аннит бездумно потянулся, поднявшись на пальцы ровных босых ног, потом вдруг легко вскочил на хрустнувшую под его весом балюстраду и замер, словно готовясь прыгнуть в воду.

— Летать хочется, — его тон был мечтательно-грустным. — Там, под облаками. Оп! — он вновь подпрыгнул, перевернувшись кверху пятками, и замер, балансируя на руках. Его босые ноги болтались высоко в воздухе, черная грива развевались на ветру, словно знамя. В животе у него заурчало, он спрыгнул на пол, победно встряхнув волосами. — Ну, и ещё есть, кажется. Пошли?

Они позавтракали оставшимся с вечера холодным пирогом и молоком, оделись — весь их наряд составили короткие, открывающие щиколотки джинсы, белые футболки и легкие сандалии на босу ногу — причесались и пошли в город.

Рассохшиеся ворота двора вели к озеру с пологими берегами. В кронах окружающих его низких кленов терялись такие же низкие — всего метра в три — фонари, ржавые, изогнутые сверху трубы. Дома вокруг были тоже были низкие, из почерневших от старости бревен. Весь этот район казался Лэйми темной лагуной, заповедником, где сохранилось прошлое.