Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

— Послушай, почему тебе это пришло в голову? Мирный, хороший район.

— Посмотри-ка. Все крыши плоские — на любой можно посадить вертолет или поставить легкую минометную батарею. Сами здания — со внутренними дворами, то есть половина их комнат, лестницы и коридоры не простреливаются с улицы. Конструкции везде крупнопанельные или из монолитного бетона, не подверженные обвалам даже при серьезных повреждениях. Наверняка с обширными подземными этажами. Любое место снаружи просматривается из нескольких тысяч окон — попробуй-ка угадать, в каком сидит снайпер.

Лэйми попробовал — и ему стало неуютно. Впрочем, ему в глаза бросилось кое-что иное. Все здания здесь были украшены многочисленными белыми тарелками и тонкими, ажурными мачтами антенн. На их крышах блестели большие ребристые коробки стационарных кондиционеров. Жить тут, безусловно, было очень хорошо, но четкость разделения районов Пауломы бросалась в глаза — каждый представлял собой вполне самостоятельную изолированную культуру. Цивилизация здесь была высокой и богатой — хотя до хониарской ей было очень далеко…

Они миновали громадную школу, потом ещё одну. Лэйми отметил, что ярко одетые дети были прекрасно организованы. Шумные и активные игры никогда не перерастали в беспорядочную свалку.

Солнце незаметно перевалило за полдень и жара стала уже неприятной. Они укрылись от неё в небольшом кафе музея, занимавшего какого-то древний монастырь. Его двухэтажные гранитные постройки были врезаны в террасы склона так, что на поверхности остались только их фасады и плоские крыши. Внутри царила приятная прохлада, что показалось Лэйми весьма привлекательным.

Они подкрепились какой-то запеченной, вроде бы морской живностью, очень вкусной, потом вышли и остановились у парапета, лениво осматриваясь, словно плавая в густой жаре. Раскаленное солнце стояло почти в зените, наклонные фасады белых двадцатиэтажных домов, расчерченные узкими горизонтальными террасами и рассеченные сверху вниз идеально ровными ребрами пилонов сияли в его свете так, что было больно смотреть. Две шеренги этих совершенно одинаковых зданий протянулись вдоль улицы, насколько хватал глаз. Их первые этажи утопали в густой, плотной зелени, казавшейся очень темной.

А между ними, за парапетом, лежал исполинский каньон с крутыми, монолитными стенами — на его плоском дне протянулись две полоски редких, невысоких деревьев и идеально ровный канал с низкими берегами — вода в нем тоже была темной, зеленовато-черной, что говорило об огромной глубине. Но большую его часть занимали две бетонных дороги, широких, словно взлетные полосы — оттуда поднимались густые волны раскаленного воздуха и Лэйми боялся представить, какая там духота. Тем не менее, он видел там крохотные, легко одетые фигурки — и плывущие по каналу разноцветные лодки.

Они брели вдоль канала дальше на запад, пока громадные здания не остались позади. Впереди снова был обширный луг с вертолетными стоянками, а за ним уже берег озера Орчи — земля от их ног вновь спускалась вниз колоссальным, тщательно выровненным пологим склоном, покрытым пышной травой. Свежий ветер раскатывал кристаллическую скатерть по всей безграничной шири искрящейся воды. Над ней, словно фантастический горный хребет, стояли белоснежные, ослепительные облака. Вдали, едва заметно, двигались яркие скорлупки яхт.

Они остановились на самом гребне склона, глядя на озеро. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток влажного, прохладного воздуха, ощутимо давя на лицо и грудь Лэйми. На севере, на исполинских трубчатых опорах, возвышалось несколько искусственных островов, соединенных длинными подвесными мостами. Они отстояли от берега на милю или на две и их верхние платформы были на одном уровне с его глазами. Ему очень хотелось бы побывать там, но это острова были далеко…

Он покосился на друга. Охэйо замер, прищурив от солнца свои длинные глаза и заметно нахмурившись: ему явно снова хотелось летать.

— Пойдем на пляж? — предложил Лэйми. — Я, знаешь, совсем не прочь искупаться.

Охэйо посмотрел на него. Его лицо приняло обычное непроницаемое выражение.

— Хорошо. Пошли. Знаешь ли, я тоже…

Пляж, к их удивлению, оказался почти пуст. Они разделись и пошли к воде, оставив барахлишко в кабинках. Лэйми бездумно глянул вбок… и его сердце ёкнуло. На него смотрела стройная девчонка всего лет семнадцати — на удивление симпатичная. Их взгляды встретились… и он словно запутался в них…

Девчонка бодро пошла к ним, но остановилась, не доходя трех шагов, глядя на них смущенно и в то же время с любопытством. Трусики вызывающе сползли ей на левое бедро, открывая выпуклый изгиб талии, кончавшийся на уровне пупка — очень красивый и говоривший о хорошей породе. Она стояла босиком на нагретом солнцем колючем гравии — и это явно ей нравилось, нравился этот прекрасный день и весь окружающий мир.

Охэйо, как всегда, опомнился первым. Он широко улыбнулся, прижал ладони скрещенных рук к груди и сдержанно, слегка, поклонился.

— Аннит Охэйо анта Хилайа, — церемонно представился он и толкнул Лэйми локтем.

— Лэйми Анхиз, — торопливо произнес тот.

Девчонка повторила их приветствие — излишне старательно и торопливо — как понял Лэйми, от избытка дружелюбия, а не от неловкости, — улыбнулась им и тоже, наконец, представилась:

— Миа Линна.

— Очень приятно. Чем обязаны?..

— Вы не отсюда, правда? — её глаза блестели и Лэйми понял, что она буквально сгорает от любопытства.

— Из Хониара.

— Правда? А где это?

Охэйо начал рассказывать — Миа слушала его, буквально развесив уши. Это, впрочем, не мешало ей тащить их за собой — она, вообще-то, тоже шла купаться.

По дороге Лэйми украдкой разглядывал их новую знакомую. Миа была ниже его, гибкая, стройная, красивая — лохматая грива вьющихся темных волос, влажные черные глаза, большие и длинные, высокие скулы, четкие пухлые губы. Светло-коричневая кожа девушки была гладкой, с пробивавшимся во всю щеку румянцем. На лице — выражение бестревожного, задумчивого интереса или грустного ожидания чего-то очень хорошего…

Встреча с ней взбудоражила его душу — хотя он и сам не понимал, почему. Охэйо тоже стал каким-то хмурым и задумчивым — он смотрел себе под ноги, его губы беззвучно шевелились. Наконец, он поднял голову, посмотрел на него и улыбнулся.

— Я думаю, нас ждет хороший день.

Они втроем искупались, потом долго лежали друг рядом с другом, наслаждаясь теплым солнцем и феерией плывущих на них, огромных, во все небо, тяжелых туч, сначала ослепительно-белых, а потом угрожающе-низких, свинцовых, — а потом, как-то вдруг, Миа пригласила их в гости к своим друзьям — весьма кстати, так как надвигалась гроза — и повела прочь от берега, вверх по склону.